Ала ад-Дин и повелитель джиннов

Стража, едва отдышавшаяся от нестерпимой вони, опять кинулась в баню, изнутри послышался грохот, звон металла и разбиваемой посуды.

– Моя баня, моя прекрасная баня! – наконец осмелился подать голос владелец бани, до сих пор боявшийся разогнуть спину. – Молю вас, о пресветлый султан! Они же разнесут мою баню. Какие убытки!

– Э-э! – Султан опять отпихнул его сапогом. – Какие еще убытки? Тут такое, а ты: убытки!

– О всевышний! – Банщик воздел руки к небу, но султан уже отошел довольно далеко, и тот забубнил проклятия в адрес «светлейшего», озираясь по сторонам, не слышит ли кто.

– Его нигде нет, о великий султан! – выскочил из бани начальник стражи, а за ним потянулись остальные воины. – Как сквозь землю провалился.

– Так разыщите его! Разве мы дозволяли ему проваливаться? – топнул султан, теряя остатки терпения. Вдруг совсем рядом шевельнулся один из кувшинов, стоявших в ряд у стены бани. – Что это? Шайтан? – отпрянул от него повелитель правоверных.

– Нет, о великий султан! – вскочил на ноги банщик и проворно подбежал к кувшинам. – Это мои кувшины.

– Сам вижу! Что у тебя в них?

– В этих, – указал рукой банщик на три слева, – вода, чистейшая горная вода для питья. А в двух других золотарь вывозит… – Банщик замялся, не зная, как помягче выразиться.

– Дерьмо, – сказал султан, придав лицу жесткое выражение. – Золотарь вывозит дерьмо – это мы знаем.

– Ваша мудрость безгранична, о светлейший султан, – почтительно склонился банщик.

– Эй вы! – крикнул султан стражникам. – Разбейте кувшин, – указал он на один из двух кувшинов, который, как ему показалось, покачнулся.

– Заклинаю вас, о повелитель! – перепугался банщик, падая на колени. – В нем… в нем… это самое. Что я потом с ним буду делать? Оно же…

– Э-э, как ты нам надоел! Оттащите дурня и разбейте кувшин.

Двое стражников вцепились в упирающегося банщика и оттащила его прочь. Другой стражник, набрав в грудь побольше воздуха и затаив дыхание, грохнул со всего размаха копьем по кувшину. Кувшин треснул и раскололся, из него на землю полилась отвратительная жижа, и все вокруг позатыкали носы. У нескольких человек случились припадки, еще у троих закружилась голова, но султан решил стойко держаться до конца и все прояснить. И его страдания были вознаграждены с лихвой: из разбитого кувшина, хватая ртом воздух, вывалился Нури. Вид его был ужасен, запах, исходивший от него, – и того хуже.

– О мой Нури! – бросился было к сыну Юсуф, но вовремя одумался и лишь прокричал издалека: – Зачем ты, о глупейший из ослов, сбежал и забрался в горшок с дерьмом? Отвечай мне!

– Я не сбегал, – захныкал Нури, силясь подняться с земли, но ноги и руки его предательски разъезжались, и он никак не мог выпрямиться.

– Нет, ты сбежал, гнусный лгун, стоило мне лишь отвернуться! Тебя не было в бане, а нашли тебя вот в этом горшке. Зачем ты в него залез? – Юсуф схватился за голову и закачался из стороны в сторону. – Уй-юй!

– Это уже неважно, – остановил его султан, возвращаясь к своим носилкам. – Мы видим, ему больше нравится нырять в дерьмо, чем жениться на нашей драгоценной дочери. Мы не будем препятствовать ему в этом желании. А чтобы не пропал его талант, мы даже готовы предложить ему должность дворцового… э-э… дерьмочерпия?

– Золотаря, о справедливейший и проницательнейший султан, – повесив голову, тихо подсказал главный визирь.

– Да, да, благодарю тебя, Юсуф. Да будет так!..

– Слушай, а он забавный! – произнес ифрит, что ранее стоял слева у входа в пещеру, тому, у которого во лбу полыхал рубин – символ власти.

– Ага, – согласился новый начальник ифритской стражи. – Смотри, смотри, что выделывает! – захохотал он, хлопнув себя по ляжкам.

– Алле-е оп! – Абаназа взмахнул руками над своей дырявой, истерзанной шляпой, и над ней показались заячьи уши. Колдун ухватил зайца за уши и потащил наружу. – Заяц! – продемонстрировал он и поклонился.

Ифриты довольно загомонили и захлопали в ладоши.

– Ты видел? – спросил левый ифрит. – В шляпе ничего не было!

– Точно, не было, – согласился первый.

– И ведь никакого волшебства! Я бы заметил, – восхищенно выдохнул второй.

– Талант! – поддержал третий.

– Вот именно, – заключил четвертый, а ифрит с рубином щелкнул пальцами, и перед Абаназаром появилась тарелка с шашлыком, посыпанным лучком колечками, и свежая лепешка. Вино колдуну предусмотрительно не дали. Но Абаназар, судя по его сверкающему взору, и без того был счастлив.

– Ты честно заработал еду, колдун.

Отбросив в сторону шляпу и зайца, который задал стрекача, едва его лапы коснулись земли, Абаназар схватил с тарелки палку шашлыка и впился в нее всеми оставшимися у него зубами, при этом рыча и похрюкивая от удовольствия, а ифриты только цокали языками и восхищались его непревзойденным мастерством иллюзиониста.

Глава 18. А кому лампы?

– Ой, ха-ха-ха! Ох, хи-хи-хи! – надрывался от смеха Саджиз, утирая дымящиеся слезы, от которых плавился и шипел гранит. – Три тысячи лет так не смеялся. А может, его еще куда засунем?