Алая книга

Немая тень легла на землю,
В тумане город потонул,
В дремоте тяжкой смутно внемлю
Далекой жизни чуждый гул.

Но только ночь на тверди синей
Свой звездный свиток развернет,
Ночной торжественной пустыней
Свершаю медленный полет.

Я вижу, взор склоняя долу,
Как по затихнувшим лугам
Навстречу горнему престолу
Клубится бледный фимиам.

И слиты в таинстве моленья
Дыханья неба и земли,
Как будто росы примиренья
На мир усталый снизошли.

Но в сонмах звезд, другим неведом,
Мне ясен горестный узор.
Полночный бархат ярким следом
Прорезал красный метеор…

Пусть в бриллиантовой порфире
Горит заоблачный чертог!
Но я один лишь знаю в мире,
Что умер Бог.

ДВА ЛИКА

Грозны вопли непогоды,
Стонет бешеный прибой.
Я вхожу в святые своды
С омраченною душой.

Благ и кроток лик Мадонны
В мягком отсвете лампад.
Еле видимы, колонны,
Затененные, стоят.

Я печальный. Я усталый.
Чую, — тайна снизошла.
Нежно льется сумрак алый
В грань узорного стекла.

Я стою, скрестивши руки,
И с поникшей головой.
Отчего ж иные звуки
Снова властны надо мной?

И привычною мечтою
Я лечу в далекий храм,
Где недвижною волною
Стынет черный фимиам.

Ряд светильников багровых
Зыблет огненный язык,
И в дыму лампад лиловых
Еле виден темный Лик…

Там паду на хладный камень,
Весь дрожа, простертый ниц.
Знаю, вспыхнет бледный пламень
Из-под дрогнувших ресниц.

В миг падет покров туманный,
И воспрянет в блеске сфер
Красотою несказанной
Осиянный Люцифер.

………………

Благ и кроток лик Мадонны
В мягком отсвете лампад.
Еле видимы, колонны,
Затененные, стоят.

К ЖИВОЙ

«Сила пара и электричества — ничто

перед бешеной силой отточенной воли».

Из одного разговора

«Пускай холодною землею засыпан я…».

Лермонтов