Алая королева

Хотя сделать выбор нелегко, но я готова обменять жизнь полковника Макантос на жизнь Кэла. Да я бы тысячу раз это сделала.

– Твой друг тоже в этом участвует.

Колени у меня дрожат, но мне удается устоять. Я колеблюсь между гневом и страхом, пока ожесточившийся сердцем Мэйвен объясняет суть плана.

– А если мы потерпим неудачу? – спрашиваю я, когда он заканчивает.

Я произношу вслух те слова, которых он старательно избегает.

Мэйвен чуть заметно качает головой.

– Исключено.

– А все-таки?

Я не принц, моя жизнь никогда не была приятной. Я привыкла ожидать худшего.

– Что будет, если мы провалимся, Мэйвен?

Он шумно вдыхает, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

– Тогда нас обоих обвинят в измене. Будут судить, приговорят… и казнят.

Во время следующего урока с Джулианом я не в силах сосредоточиться. Не могу сконцентрироваться ни на чем, кроме того, что должно случиться. Что угодно может пойти не так, а на кону стоит слишком многое. Моя жизнь, Килорн, Мэйвен… все мы рискуем собой.

– В общем, это не мое дело, – начинает Джулиан, и его голос пугает меня, – но, кажется, ты очень… привязалась к принцу Мэйвену.

Я готова смеяться от облегчения, но в то же время чувствую обиду. Меньше всего в этой яме со змеями мне нужно опасаться Мэйвена. Один лишь намек враз заставляет меня ощетиниться.

– Мы обручены, – отвечаю я, стараясь не злиться.

Но, вместо того чтобы сменить тему, Джулиан подается вперед. Обычно его безмятежное лицо успокаивает меня, но сегодня я ощущаю досаду.

– Я ничего не хочу сказать, но Мэйвен – сын своей матери.

И на сей раз я не удерживаюсь.

– Вы ничего о нем не знаете.

Мэйвен мой друг. Мэйвен рискует гораздо сильнее, чем я.

– Судить о нем по его родителям – всё равно, что судить обо мне по моей крови. Если вы ненавидите короля и королеву, это еще не дает вам право ненавидеть Мэйвена.

Джулиан пристально смотрит на меня. Взгляд наставника спокоен и полон огня. Он заговаривает, и его голос больше похож на рычание.

– Я ненавижу короля, потому что он не смог спасти мою сестру и потому что ее место заняла эта гадина. Я ненавижу королеву, потому что она погубила Сару Сконос, сломала жизнь женщине, которую я любил. Потому что она отрезала Саре язык!

Он добавляет чуть тише, жалобным тоном:

– А у нее был такой чудесный голос…

Меня мутит. Внезапно мучительное молчание Сары и ее запавшие щеки обретают смысл. Неудивительно, что Джулиан попросил Сару о помощи: она никому не скажет правды.

– Но… – хрипло и чуть слышно говорю я, как будто это меня лишили дара речи. – но она же целитель.

– Целители тела не умеют лечить сами себя. И никто другой не посмел бы отменить наказание, наложенное королевой, поэтому Сара вынуждена жить опозоренной.

В его голосе звучит эхо воспоминаний, и каждое из них хуже предыдущего.

– Серебряные не обращают внимания на боль. Но мы горды. Гордость, достоинство, честь… никакие способности этого не возместят.

Хоть мне и жаль Сару, я невольно пугаюсь за себя. «Ей вырезали язык за какие-то там слова. Что же они сделают со мной?»

– Ты забываешься, девочка-молния.

Это прозвище сродни пощечине. Оно рывком возвращает меня в реальность.

– Здесь не твой мир. Если ты научилась правильно кланяться, это еще не значит, что ты изменилась. Ты не понимаешь, в какие игры мы играем.

– Потому что это не игра, Джулиан. – Я подталкиваю к нему книгу с записями, так что список убитых оказывается у него на коленях. – Это вопрос жизни и смерти. Я играю не ради трона, принца или короны. Я вообще не играю. Я – другая.

– О да, – бормочет он, проводя пальцем по страницам. – Вот почему тебе грозит опасность. От любого из нас. Даже от Мэйвена. Даже от меня. Кто угодно может предать кого угодно.

Он задумывается, его глаза заволакивает дымка. В этом освещении Джулиан кажется старым и седым. Грустный человек, обремененный памятью о покойной сестре, который влюблен в сломленную женщину, вынужденную лечить девушку, которая не умеет делать ничего, только лгать. За спиной Джулиана я вижу карту того, что было когда-то. Карту прошлого. Весь этот мир полон привидений.

А потом меня посещает самая страшная мысль. «Шейд уже стал призраком. Кто следующий?»

– Не ошибись, девочка моя, – наконец произносит Джулиан. – Ты играешь, будучи чьей-то пешкой.

У меня нет сил спорить.

«Думай что хочешь, Джулиан. Я не марионетка».

«Птолемус Самос. Полковник Макантос». Их лица танцуют перед моим мысленным взором, пока мы с Кэлом кружимся в гостиной. Сегодня луна пошла на убыль, она слабеет, но никогда еще моя надежда не была так сильна. Бал завтра, а потом… что ж, я не знаю, куда поведет моя дорога. Но это будет другая дорога, новый путь, который приведет нас к лучшему будущему. В процессе будут смерти, ущерб и боль, которых мы не сумеем избежать – так говорит Мэйвен. Но мы знаем, каковы риски. Если план сработает, флаг Алой Гвардии поднимется там, где его увидят все. Фарли выпустит в эфир еще одно обращение, подробно перечислив наши требования. Равенство, права, свобода. По сравнению с массовым восстанием это кажется неплохим вариантом.