Алая Корона

Я взглянула на небо, а он потащил меня по качающейся на ветру траве в сторону горного склона, покрытого лесом. Облака опустились и потемнели, что не удивило меня, так как настроение Мора начало портиться. Я беспомощно взглянула на Сарви, чувствуя, что единорог был сейчас моим единственным союзником во всём этом, но Сарви уже укладывался на землю. Он подоткнул костлявые ноги под своё здоровенное тело и не обращал на меня никакого внимания.

Мор повел меня в лес, и мне приходилось очень стараться, чтобы поспевать за его широкими шагами. Деревья здесь представляли собой железные сосны с тонкими стволами, в тенях которых росли низкие кусты и ягодные кустарники. Я не увидела никаких грибов, что, вероятно, было к лучшему, потому что я почти наверняка раздавила бы их своими сапогами. Этих грибов-предателей.

— Могу я задать тебе вопрос? — спросила я, пока мы шли по узкой тропинке между соснами, усыпанной галькой.

Камни у меня под ногами были похожи на мрамор, и мне было сложно удерживать равновесие.

— Вопросы здесь задаю я.

Я проигнорировала его ответ.

— Я схожу с ума, или у твоего сына на голове выросли рога?

Мор испустил вздох.

— Ты не сходишь с ума. У него есть рога. Он унаследовал их от своей матери. К счастью для него, они появляются, только когда он излишне эмоционален. Гнев работает в этом случае как заклинание.

— Ого. А они… могут стать больше?

— Совсем немного, — сказал он с нотками ужаса в голосе. — Думаю, именно поэтому у Туонена такой безэмоциональный и ленивый подход к жизни, хотя я бы предпочел, чтобы он принял свои рога и чуть серьёзнее относился к вещам.

— К каким вещам?

Он посмотрел на меня свысока.

— Неожиданно заинтересовалась моей семьей?

— А разве не должна? Она ведь станет и моей семьей тоже.

Мор неожиданно остановился, и я врезалась ему в спину. Он развернулся, воздух вокруг нас сделался холоднее. Он прижался ко мне, превратившись в гору мышц. Я с трудом сглотнула, но отказывалась отступать. Я не собиралась позволить ему запугать меня, хотя именно это он и делал.

— Я тебя не понимаю, феечка, — сказал он мне, и его голос прозвучал ещё ниже, заставив мурашки побежать по моей шее и плечам. — Даже немного. Почему ты меня бросила?

Его прямолинейность поразила меня.

— Я тебя не бросала, — сказала я ему. — Ничего… личного.

Какое-то время он смотрел на меня, его глаза начали проникать мне в душу, словно он не собирался принимать на веру ни единое мое слово. Думаю, я не могла его винить.

— Только не говори мне, что я не должен принимать это на свой счёт, — сказал он ещё более резким тоном.

Он протянул руку и схватил меня сзади за шею. Его прикосновение было холодным, а хватка крепкой. Я резко вздохнула, понимая, каким он был сильным.

— Спрашиваю последний раз. Почему ты меня бросила?

Я с трудом сглотнула, не в силах вырваться из его хватки.

— Потому что я здесь не на своём месте. И ты это знаешь.

Он едва заметно покачал головой, от его пальцев у меня на шее начали проявляться синяки.

— После всего, что ты видела, всего, что ты сделала, всего, что ты почувствовала, ты всё так же слепа. Посмотри на этот мир вокруг. Это твой мир, Ханна. И ты это знаешь. Ты знаешь, что именно здесь твоё место, а не в той твоей жизни, и более того, твоё место здесь вместе со мной.

Я сжала челюсти и постаралась проигнорировать то, как моё сердце замерло у меня в груди.

— Ты излишне эмоционален.

— Ты путаешь эмоции с фактами, — сказал он, опустив ко мне лицо в маске. — Я уверен, что ты не совершишь подобную ошибку дважды. Твоё место со мной, потому что мы заключили с тобой сделку. Тебе не выбраться отсюда. Ни сейчас, никогда. Ты дала мне обещание, и твоё обещание будет исполнено до самого конца.

В его словах была некая завершенность, из-за которой кровь похолодела у меня в жилах. На какое-то мгновение он ослабил хватку и глубоко вздохнул.

— Я знаю, что тебе не нравится, когда тебе указывают, что делать, но ты могла получить всё, — сказал он почти с тоской. — Ты могла получить моё доверие. А теперь ты станешь моей женой, но между нами не будет ни грамма любви или доверия.

Сердце снова замерло у меня в груди.

— А разве кто-то говорил о любви?

— Хм-мф.

Он наклонил голову и изучающе посмотрел на меня.

— Знаешь, а я, может быть, любил тебя.

О. Я этого не знала. И по причине, которую я не могла объяснить, я почувствовала, словно он выдернул из моего сердца пробку, и я начала медленно сдуваться.

— Чему ты удивляешься? — сказал он, заметив моё поникшее выражение лица. — Ты хорошо меня обработала. Но ведь именно этого ты и хотела?

Я покачала головой.

— Нет… Туони, — сказала я, осторожно произнеся его имя. — Пожалуйста. Я оставила тебя не намеренно. Я не хотела причинить тебе боль.

— Ты не причинила мне боли, — огрызнулся он, и его глаза сверкнули серебряным светом. — Ты ранила мою гордость. Иногда это единственное, что есть у Бога.