Алая птица

— Ты переходишь границы, — произнес он, в упор глядя на мага. — Злоупотребление властью, нестабильная магия, ночные припадки, приступы религиозности.

Рунар нервно передернул плечами.

— Соловей, трепло.

— Бард верно поступил, что рассказал мне, — Эдгар прикрыл ладонью губы, словно хотел так сдержать резкие слова. — Лекари не смогли исцелить суставы Горгада, он останется прикованным к постели до конца дней.

— Могу лишь предложить прекратить его мучения.

— Рунар!

— Верно, такой милости он не заслужил.

Эдгар задохнулся от возмущения.

— Я не узнаю тебя. То, что ты сделал с мейстером Кароси…

— Не надо! — перебил маг. — Он хотел денег — он их получил.

— Он скончался этим утром! Лекари не смогли достать все монеты… Всевышний! Если бы ты их ему скормил, было бы меньше вреда!

— За все придется заплатить, — процедил Рунар себе под нос, но Эдгар его услышал.

— Тебе в том числе!

Рунар развернулся, окидывая его нечитаемым взглядом.

Оба понимали, что в их шатком положении Эдгар не сможет отправить Рунара под трибунал или иным образом ограничить его влияние.

Причина тому была свернута в тугой свиток и перевита алой лентой с печатью Придворного мага. Аулукс слишком долго оставался предоставлен сам себе, и Эдгару попросту не хватило бы опыта справиться с ним самостоятельно без советников и учителей, оставшихся в столице. Он либо полагался на Рунара, который всего за несколько дней забил городские тюрьмы до отказа, либо рисковал прогнуться под влияние местной знати, с самого его приезда штурмовавшей поместье.

— На моем столе список из трехсот двадцати шести имен, которым ты вынес смертный приговор. Объяснись.

— Специально для тебя напротив каждого имени я указал нарушенный закон.

Некоторое время Эдгар смотрел на друга так, словно видел его впервые.

— Ты безумен, Рунар.

У мага вырвался изумленный смешок. Он схватил со стола свиток с приговоренными, сорвал ленту и развернул его перед Эдгаром.

— Я безумен? Эти люди занимались контрабандой, продавали людей в рабство, издевались над женщинами, — он указал пальцем на отдельные имена, — и детьми. Годами. Откупаясь от закона золотом. Как считаешь, кто пожаловал Горгаду титул и земли, когда я вышвырнул его из столицы за изнасилование и попытку свались вину на меня?

Эдгар отвел взгляд. Он помнил тот громкий скандал.

— Сможешь доказать, что это сделала она?

— У меня нет иных улик. Аулукс замкнут сам на себе: все нити оборвались, кроме одной. — Рунар вытащил из-за пазухи клочок бумаги и протянул принцу. — Эта метка была на теле человека, найденного в лесу. Подозреваю, что он и есть тот наемник, который похитил Айрин.

Эдгар с тяжелым сердцем рассматривал схематичный рисунок распустившегося лотоса.

— Черный Лорд? Он работает на тетушку?

Маг упал в кресло и закинул ноги на стол.

— Сначала я решил также, только мотивы не сошлись. Медовии нет резона избавляться от нас с тобой накануне приезда шарибцев, потому что это ослабит позиции Рейненберна. Ты ее племянник…

— А ты любовник, — перебил принц и смял бумагу в кулаке.

Ему надоело стоять перед Рунаром, как школяр перед наставником. Так что Эдгар обогнул стол и опустился напротив, с извращенным удовлетворением подмечая, как его слова задели Рунара за живое.

— В твоих рассуждениях есть смысл, — некоторое время спустя признал принц и окинул взглядом сложенные горкой свитки. — Значит, мы имеем дело с двумя противоборствующими силами.

— Что ты узнал в Барамате?

От Рунара не укрылось то, как Эдгар спрятал взгляд и откинулся назад, неосознанно скрывая лицо в тени.

— Как ты и говорил, незаконная работорговля.

— Конкретные зацепки?

Тот покачал головой и вдруг перевел тему:

— Я не подпишу эти смертные приговоры.

— А тебе не нужно, — маг рывком поднялся. — Приорат их подпишет. Они сделают все, что я скажу. Видишь ли, Эдгар, выбор прозрачен: мы либо сразу отрубаем змее голову, либо каждый раз отрезаем по кусочку от хвоста в наивной надежде, что эта самая змея однажды сдохнет сама собой.

Принц вскинулся, но Рунар остановил его властным взмахом руки:

— Мейстер Кароси успел поведать мне кое-что любопытное перед тем, как я сделал из него кошель для монет. Шарибский взрывчатый порошок — порох — изобрели далеко не вчера. Держать его в городе опасно, поэтому им забили тоннели под горой. Надеюсь, перед смертью ты заставил его подписать признание?

— Много на себя берешь! — не выдержал Эдгар. — У тебя нет полномочий пытать людей.

Рунар уперся руками в стол и угрожающе навис над принцем.

— Я буду пытать и казнить каждого, кто рискнет покуситься на то, что мне дорого! — Эдгар вжался в кресло. — Можешь считать меня дьяволом во плоти, но я нужен Рейненберну. Как бы твой отец не грозился четвертовать меня, он прекрасно осознает, что в данный момент я — наименьшее зло.

— Если бы мать не спасла тебя…

— Он бы вытащил меня из темницы, как только протрезвел.

У Эдгара на языке давно вертелся опасный и весьма личный вопрос, и, решившись, он все же не был уверен до конца, что готов услышать ответ: