Алая птица

— Повинуюсь вашей воле, — с поклоном ответил он, а про себя подумал, что подготовится к возможному побегу. — Могу я полюбопытствовать на случай, если Рунар и княжна нашпигуют меня заклинаниями: почему вы просто-напросто не поговорите? Беседа — вернейший способ уладить разногласия.

Тот же самый вопрос он уже задавал магу, когда тот соизволил выползти из постели княжны, и в ответ был послан долами и селами.

Принц же сделал вид, что занят бумагами.

«И это наш будущий король», — разочарованно подумал Соловей, когда за ним закрылась дубовая дверь.

* * *

«Я жалок», — сокрушался Эдгар, когда за бардом закрылась дверь.

На столе перед ним лежало письмо, накануне вечером доставленное королевским гонцом. В нем Реджинальд требовал от сына немедленно прекращать играть в освободителя и быстрым маршем возвращаться в столицу. Корабли Императора Сетара вошли в Катомесское море, значит, к тому моменту, как письмо окажется у Эдгара, они достигнут устья Синей реки. А оттуда до Реймекара два дня плаванья при попутном ветре.

Не теряя ни минуты, Эдгар вызвал к себе Рунара, однако, получил небрежный отказ.

Посыльный слуга виновато склонял голову перед потерявшем дар речи кронпринцем.

Разъяренный, он ворвался в покои Айрин и был тотчас выпровожен из спальни в гостиную. Рунар отстраненно взирал на него сверху вниз, давя ростом и безразличием. Выслушав принца, маг сказал всего одно:

— Нет.

— Что значит, нет? — вспыхнул Эдгар. — Таков приказ короля и мой приказ!

Рунар закатил глаза и исторг из груди тяжелый вздох.

— Айрин еще не очнулась. Ее нельзя перевозить прежде, чем затянутся раны. Ты не сможешь отдать приказ о немедленной мобилизации, иначе весь поход потеряет смысл.

Эдгар опешил:

— Освобождение двух городов от незаконного рабства для тебя не имеет смысла⁈

— Это неважно, — отмахнулся Рунар. — Я не оставлю ее, а ты не оставишь нас двоих в Аулуксе, или в столице начнется Третье пришествие. И так, мой ответ: нет. Мы выступим, когда закончим дела здесь.

— Но Сетар…

— К дьяволу Сетара! Я не уеду из Аулукса, пока не выжму из него все, до капли.

— Ты в своем у…

Рунар схватил принца сзади за шею и нагнулся, зашептав в ухо:

— Я напал на след. Дай мне время.

Эдгар оттолкнул его и нервно оправил воротник.

— Я только и делаю, что даю тебе время! Я считал тебя другом, а ты использовал мое покровительство и влияние. Когда вернемся, — отчеканил он, ставя точку, — я не стану выгораживать тебя перед отцом.

Принц развернулся и стрелой вылетел вон, не заметив, как Рунар покачнулся и болезненно мотнул головой.

* * *

Голос Жули доносился будто из под воды, потом служанку прервал жесткий окрик, следом стукнула створка двери, и Айрин ощутила прохладное прикосновение.

«Мерзавец», — вертелось у нее на языке.

Рунар прижимал ее к себе, делясь магией, а когда та иссякла, то энергией иного рода. Та оказалась по вкусу как сладкая ключевая вода в жаркий полдень, которой невозможно насытиться. Она была, словно жизнь. Она и была жизнью.

— Мерзавец, — просипела Айрин. — Отпусти. Пострадаешь.

— Шестеро лекарей сутки собирали тебя по кускам. Так что заткнись.

В ответ княжна мазнула пальцами по его колючей щеке — дала бы пощечину, но на нее не хватило сил.

Рунар отстранился, разрывая объединение. Среди его эмоций Айрин уловила чужеродную тень — туманный обрывок мысли, отдававшей пеплом.

— Где я?

— В северном крыле. У тебя чудесный вид на горы и лихорадка.

Айрин нахмурилась.

— Я заболела?

— Ты… дура.

Княжна завозилась под теплым одеялом, устраиваясь поудобнее, и уткнулась в плечо Рунара. Маг в ответ коснулся губами ее горячего виска.

— Стало быть, я проспала весь день?

— Три.

— Три дня⁈

Его объятья стали крепче. Под щекой Айрин быстро билось чужое сердце. В уютной тишине, слушая глубокое дыхание, она закрыла глаза. Рунара от нее отделяло одеяло, а ей так хотелось коснуться в ответ.

— Когда мы уезжаем из Аулукса?

— Когда я скажу.

— А Эдгар?

Рунар глубоко вздохнул.

Повозившись, Айрин угрюмо засопела.

— Вы повздорили?

Маг натянул одеяло ей на голову, на что княжна вяло взбрыкнула.

— Не игнорируй меня! Скажи хотя бы, что с баронами? Мне удалось их запугать?

— Еще бы, — фыркнул Рунар. — Где ты только взяла такую жуткую тварь?

— Списала с тебя, wien aimi, — съязвила она. — Из северных легенд. Так что там с восстанием?

— Wien aimi, — задумчиво повторил за ней маг и неожиданно перевел: — «моя любовь». Ты все знаешь? — спросил он и услышал приглушенное одеялом «угу». — Жули сказала?

— Соловей. Сдал с потрохами. На тебя зла не хватает, Рунар! — она вытащила руку из своего кокона и ткнула мага кулаком в грудь. — Так и убила бы, да только не хочу ждать очереди.

С коротким смешком он достал из-за пояса узкий граненый стилет и подал ей рукоятью вперед. Айрин обвела пальцами сначала навершие, затем перевитый коричневой кожей черен рукояти, изогнутую гарду и, наконец, встретилась с пальцами Рунара. Контраст ледяной стали и горячей кожи напомнил ей, насколько хрупкой на самом деле являлась человеческая жизнь. Вот они оба здесь, живые: его дыхание тревожит ее волосы, их магия сплетается вместе даже сейчас, когда потушены заклинания.