Алая птица

А через миг их обоих может не стать по прихоти короля или духов.

Кинжал со звоном полетел на пол.

Рунар скользнул губами по ее коже, целуя линии на ладони. Айрин зажмурилась, чтобы не выдать лишних эмоций, но не смогла справиться с мурашками. У нее снова закружилась голова.

— Так что там с баронами? — вымолвила она.

— Изменников приговорили на месте, — каждое слово ощущалось как маленький поцелуй. — Эдгар лично исполнил приговоры. Те, что остались, выразили намерение присягнуть на верность с магической клятвой. Я постарался сделать так, чтобы они запомнили тот день надолго.

— Выходит, Эдгар победил? — спросила Айрин, проваливаясь в сон.

— Мы победили, — поправил Рунар. — Аулукс теперь наш. А вскоре, будет и весь Рейненберн.

Глава 40 Зеленое пламя небес

Айрин провела в постели еще несколько дней. Она по-прежнему была бледна, а слуги шарахались от нее, как от покойницы. Судя по слухам, она и была то ли покойницей, то ли демоном. Находились и такие, кто считал ее воплощением воина Всевышнего, потому что во время последнего колдовства ее ненадолго окутало неясное свечение.

Ночами ей снился белый туман, стылый и безжизненный. Когда-то Айрин с маленькой Бертой любили на рассвете — до третьих петухов — сбегать в поля за Дубовым Перевалом. Они собирали мокрые от росы цветы, наблюдали, как золотится на солнце полный живительной свежести туман, и собирали дикую землянику, чтобы потом угостить занятых на мельнице отца и брата.

То, что наполняло мир духов, было пустым. Оно не имело запаха или вкуса, однако, оставляло на языке фантомную горечь: пепла, соли, смолы.

Айрин села на кушетке и посмотрела на свои руки: по коже блуждали алые отблески. Сколько же Рунар влил в нее магии?

При мысли о маге в груди поселилась тяжесть. Что-то изменилось в нем с их расставания в Реймекаре. Тем вечером во время объединения Айрин на миг провалилась в его сознание, и ей потом долго чудился неуловимый запах гари. Она даже отправляла Жули проверить, не случилось ли пожара.

Заметив ее движение, Соловей оторвался от лютни.

— Прелестной госпоже наскучила моя игра?

— Ей наскучило положение калеки, — вяло отозвалась Айрин. — Хочу прогуляться.

Бард с готовностью поднялся с табуретки, но перед ним тотчас выросла Жули.

— Господин выразился четко: никаких прогулок. Госпожа обязана оставаться под присмотром лекарей.

Айрин поморщилась.

— Я не собираюсь больше колдовать. Мне надоело пялиться на эти стены. — Она решительно поднялась. — Замок, подземелья, фальш-палуба, монастырский склеп. Я выйду отсюда, нравится это Рунару или нет.

Бард со служанкой переглянулись.

Последние дни маг не вылезал из закрытых заседаний с аулукским приоратом. На их с Эдгаром головы свалилось слишком много проблем, главной из которых оставалась задача безболезненного возвращения города под крыло короны. Мягкий переворот.

Многие были казнены, еще больше ожидали своей участи в тюрьмах. Айрин послала Соловья разузнать о человеке, который спас ее в поместье Горгада, но бард вернулся ни с чем, кроме того, что магов герцога держали в подземельях у внутренних стен, где не работала магия.

Архитектура Аулукса отличалась от рейненбернской или шарибской: прямые улицы с изломами, сечение пространства, башни и стены с четкой геометрией, свободное течение подземных и надземных вод, расположение руин старого замка, на месте которого стояло поместье Горгада — Айрин часами рассматривала карту города, пока ее не осенило.

— Я желаю подняться на внутренние стены, — распорядилась она, не глядя на Жули. — Можешь сопровождать меня, если хочешь.

Та помялась, но спорить не посмела.

Для прогулки княжна вновь облачилась в мужскую одежду. Брюки тесно облепили ее бедра, хотя в талии немного болтались, и их пришлось поддержать с помощью пояса с крупной позолоченной пряжкой. Нижняя сорочка оказалась слишком тонкой, поэтому Айрин прикрыла ее жилетом, который застегнула сразу под грудью.

Увидев ее, бард восхищенно присвистнул.

— Вот это действительно достойно легенд!

— Все мы однажды станем легендой.

— Истина, — согласился Соловей. — Однако, нам решать, будет это сказ о ловце пузатых рыб или баллада о Бессмертном короле.

Южное солнце ласкало кожу, несмотря на близкую зиму. Айрин приоткрыла шторку кареты, молча наслаждаясь теплом и стройными рядами пестрых домов: близлежащие горы изобиловали породой разных цветов, а реки полнились голубой глиной.

«Розе бы понравилось», — внезапно подумала Айрин, — «играть здесь как большим кукольным городом».

Тень от стены накрыла их дланью Всевышнего.

Едва карета замедлила ход, княжна выскочила наружу и потребовала проводить ее к заключенным магам. Стражники — у каждого на груди сверкал личный герб кронпринца — поворчали для вида, затем направились в подземелья.

На первый взгляд могло показаться, что архитектор все время работы проводил в пьяном угаре, иначе нельзя было объяснить разветвленность и беспорядочное расположение узких коридоров. Чем глубже Айрин погружалась под землю, следуя за светом масляной лампы, тем сильнее ей хотелось повернуть назад.