Алая птица

— Наверное, так и должно было быть. Ты знаешь свое родовое имя? Нет? Жаль. Очень жаль. — Архивариус кивком головы указал Айрин на чернильницу. — Говори, что хотела знать об Эскальте, только скорее.

Не теряя ни секунды, она задала самый волнующий на данный момент вопрос, хотя и не понимала причины внезапной откровенности и спешки.

Старик поведал не так уж много.

— Голос, который ты слышала, принадлежит духу. Он назвался тебе, чтобы ты призвала его и спасла свою жизнь. Экъяль — вовсе не руна, а имя. Колдунов всегда рождалось немного, а таких, как ты, прежде никогда. Так решил совет эскальтских княжеств на самой заре веков. Не знаю, что бы мы делали, если бы встретили хоть одного колдуна, способного направлять магию!

— Вы говорите о гражданской войне на севере двадцать лет назад? — торопливо перебила Айрин. — Тогда вы потеряли руку?

— Ай, девочка, неуд тебе за историю! — он с тоской посмотрел на недопитый чай. — Пораньше это случилось. В Великой Войне с севером. А теперь иди-ка ты спать. У тебя выдался тяжелый день. Ночь на дворе.

Айрин разочарованно куснула губу, но подчинилась. Если она что и уяснила за время общения с архивариусом, то это необходимость уйти по первому требованию.

— Я зайду к вам завтра, — пообещала она, на что получила скомканный ответ:

— Нет, я хочу поразмышлять в одиночестве. — Он по-прежнему неподвижно сидел на узкой койке, застеленной цветастым лоскутным одеялом. — Я прожил долгую, вполне счастливую жизнь, девочка.

Не зная, как ответить, она молча свернула листочек с пометками и попрощалась.

— И тебе доброй ночи. Кстати, Айрин, из всех колдовских родов ты точно не принадлежишь к Мелитерель, Хаксиль, Кенштар или Таинор.

Сердце Айрин застучало быстрее.

— Почему вы так уверены?

Старик одарил ее печальной улыбкой.

— Доброй ночи. Я очень устал.

Она нехотя откланялась.

Как только за ней закрылась дверь, архивариус отнял трясущуюся от напряжения руку от протеза, затем пересел за стол и пододвинул к себе чистый листок.

Скрип пера оборвал короткий всхлип и стук упавшего тела.

* * *

Утром того же дня Придворный маг проснулся с назойливой головной болью. Снадобья лекаря помогали все хуже. Вино на голодный желудок дарило небольшое облегчение, но с каждым разом его требовалось больше.

Рунар привычным жестом растер онемевшее правое запястье, на пробу пропустил через него слабый импульс. Магия послушно откликнулась, но искорка вышла совсем слабенькой.

Разминая шею, он подошел к тайнику и выудил последний пузырек.

— Дьявол.

В подземельях, он помнил, оставалось еще полдюжины на крайний случай, только тратить запасы не хотелось. А ведь сегодня ему наверняка придется заметать следы вчерашней стычки с шумеевыми наемниками.

— Вот дрянь.

Привычка проговаривать в слух очевидные вещи начинала его настораживать. Какой-то мудрец писал, что то был верный признак близкого сумасшествия.

— Наплевать, — буркнул себе под нос Рунар. На самом деле в голову ему пришло более крепкое выражение, но не хотелось портить утро тюремным жаргоном.

Содержимое пузырька тяжело опустилось на дно кубка.

«Слишком густая, неужели испортилась?» — озабоченно подумал Рунар и осторожно пригубил. — «Нет, показалось».

В тот же кубок из кувшина полилось вино. Оно отлично перебивало вкус и запах прочих добавок, из-за чего его горячо любили отравители. Распознать белладонну или миндальную нотку мышьяка было под силу только опытному сомелье. Несмотря на то, что по крепости вино из дубовых бочек походило на аймаррский ром, от привкуса железа у мага свело челюсть.

По венам потекло живительное пламя. Рунар прикрыл светящиеся синим глаза. Теперь он был готов к аудиенции с Советом.

У кабинета его ожидал лорд Грейсли. Канцлер задумчиво рассматривал тусклый витраж на окне — солнце освещало его не раньше полудня.

— Не правда ли, тонкая работа? — спросил он, не оборачиваясь. — Сцена из Старого Завета, «Второе Вознесение».

— Мне больше по душе светские сюжеты.

— Но вы определенно должны оценить мастерство исполнения. Взгляните на цвета, — Грейсли обвел рукой фигуры кающихся. — Здесь изображено два десятка человек, и у каждого одеяние уникального оттенка. А пейзаж? Разве можно вырезать из цельного куска стекла такие ветвистые молнии да еще оправить их в золото? Мой дед лично ездил за этими витражами в Таурукс.

— Вижу, вы ценитель.

— А вы разве нет? — Грейсли прочистил горло и развернулся к магу. — Помнится, однажды на аукционе вы выложили состояние за шарибскую вазу династии Мурид.

Рунар вежливо склонил голову в знак согласия. Та ваза с предполагаемым тайником в днище была его личным заказом, но контрабандист, предприимчивый сукин сын, решил побольше на ней навариться. Ваза оказалась пустышкой, а продавца больше никто не видел и не увидит. Рунар не понаслышке знал, что может сделать с телом стая голодных крыс.

— Полагаю, вы пришли не об искусстве беседовать. Пройдемте в мой кабинет.

Грейсли последовал за ним. Черная мантия Канцлера прошуршала по полу в такт его шагам. Гость проигнорировал предложение присесть и заговорил только после характерного щелчка замка.