Алая тигрица

Она усмехнулась, пошевелила голыми пальцами и удивилась тому, как засветилась вода.

– Хорошо, – сказала она, поднимая взгляд, чтобы посмотреть на него из-под ресниц. – Пожалуйста, передай мою благодарность вашему Морскому Богу.

Их прервал далекий звук. Сначала Ана подумала, что это свист ветра между скалами, но шум стал громче: навязчивый пронзительный звук, который эхом отражался от окружающих их скал, поднимаясь.

Рамсон выпрямился, неподвижно глядя в ночное пространство.

– Госсенвол, – пробормотал он. – Призрачные киты.

Далеко внизу, под поверхностью океана, Ана могла видеть отблески света, пробивающиеся сквозь воду. Они становились все ярче и ярче, пока один из них не вырвался на поверхность, издавая зов, от которого у нее по спине побежали мурашки. Даже с такой высоты она могла разглядеть плавники, плавный изгиб тел и хвостов, когда они по дуге выходили из воды, прежде чем снова нырнуть.

– Они прекрасны, – прошептала она.

– У Морского Бога, – тихо сказал Рамсон, – был ученик по имени Иона. В мифах говорится, что после того, как он умер, он перевоплотился в призрачного кита. А его душа все еще блуждает по океанам каждую ночь.

Ана никогда не слышала этой истории, но была удивлена тем, как дрогнул его голос.

Рамсон выглядел так, словно находился во сне, его лицо сияло отражениями от воды. Ана могла бы остаться здесь и вечно слушать, как он рассказывает о своем королевстве и своих богах. Небо, усыпанное звездами, как холст, испачканный жемчужной пылью, шепот воды и ветра, и свечение морской пыли, окутывающей их обоих светом, – это было похоже на сон, на другой мир.

И, возможно, именно сюрреалистичность этого заставила ее замереть, когда Рамсон повернулся к ней и протянул руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую ей на глаза, его прикосновение обжигало ее щеку.

– Ты веришь в Соммесревен? – спросила она едва слышным голосом.

Глаза Рамсона были полузакрыты, когда он провел пальцами по пряди ее волос.

– Нет. Что мертво, то мертво, и ни в этом мире, ни в следующем нет ничего, что могло бы их вернуть.

Она вздрогнула от его слов, лица ее мертвых закружились в ее голове. Мама. Папа. Мэй. Лука. Все те, кто умер от ее руки.

И все те, кто погибнет, если она не найдет артефакт раньше Морганьи.

– Рамсон, – сказала она, переключая свое внимание с кончиков его пальцев, замерших на ее волосах. – Расскажи мне о своем отце.

Рамсон отвел взгляд. Капли серебристой жидкости прилипли к его ресницам.

– Не доверяй ему, Ана, – сказал он. – Есть вещи, о которых он нам не говорит, касающиеся артефакта. Артефакт здесь. Он знает об этом.

Ее живот сжался.

– Что он тебе сказал? Когда ты его видел?

– Он приходил ко мне чуть раньше. Я сблефовал, он попался на удочку и проговорился. – Он провел рукой по волосам. – Очень вероятно, что правительство Брегона не захочет рассказывать нам больше об этом артефакте в оборонительных целях, но у меня такое чувство, что мой отец скрывает гораздо больше, чем только это. Я спросил его о брегонской схеме торговли аффинитами, и он тоже не дал мне прямого ответа. – Рамсон прищурился. – Я продолжаю думать, что мы не видим полную картину.

– Торговля аффинитами – как в схеме Аларика Керлана? – Она нахмурилась. – Зачем твоему отцу заключать с ним сделку?

Рамсон покачал головой.

– Я не знаю, – тихо ответил он. – Я тоже не думаю, что он бы это сделал, но Морской суд контролирует порты, а это значит, что никакие корабли не заходят без их ведома. Если только кто-то другой не одобрит въезд Керлана. – Он встретился с ней взглядом. – Я собираюсь докопаться до сути.

– Ты уезжаешь? – Ане вдруг стало холодно. – Сейчас?

– Ана, послушай меня внимательно. – Его голос был тихим, слова звучали быстро, настойчиво. – Адмирал собирается сделать тебе предложение: союз в обмен на возможность изучить твою силу родства.

Союз. Ее сердце подпрыгнуло. И все же…

– Чтобы изучить мою силу родства? – повторила она. – Зачем? – Она ожидала, что адмирал заинтересуется ею и ее силой родства – возможно, как ценным дополнением к их силам, конечно же, для борьбы… но для изучения. Это вызвало воспоминания о ее детстве, о подземельях и бледно-белых пальцах Садова, тыкающих в нее в темноте. Ана подавила дрожь.

– Я знаю об этом столько же, сколько и ты, – сказал Рамсон. – Но в том случае, если он это сделает… – Он выдохнул через рот. – Мне просто неспокойно из-за этого, Ана.

– Тем не менее, союз будет, – тихо сказала она. Все это было так мучительно близко, в пределах ее досягаемости. Все, к чему она стремилась – армия, восстание, вызов Морганьи, – все это казалось возможным. Если бы она просто отдала часть себя в обмен. – Я знаю, что мы не доверяем твоему отцу, но если я буду работать с правительством Брегона – королем, королевой-регентшей и Тремя Дворами – тогда все должно быть в порядке.

Рамсон вздохнул и снова провел пальцами по волосам – признак, как она поняла, означавший, что он напряжен.

– Послушай, я не хочу, чтобы мои личные предубеждения мешали. Это твое решение.

– Ты уезжаешь этим вечером? – спросила она вместо этого.