Алая Топь

В их положении радоваться особенно не приходилось, но Влас на удивление был в приподнятом настроении. Оно настигло его еще на границе мертвого царства и с каждой секундой, проведенной среди колких снегов, все крепло. Широкую грудь заполонило странное чувство, певучая радость, какая появляется, когда после долгого отсутствия возвращаешься домой. Все ему тут казалось знакомым и родным и до того правильным, что хотелось смеяться, прикасаться к каждой вещи, отмечая свою принадлежность. Этот мороз, этот снег, это безмолвие – Влас словно тянулся к ним всю жизнь. А теперь даже подумывал о том, чтоб перекинуться волком и носиться по снежной пустоши, подобно щенку. Ох и веселье-то будет!

Правда, стоило Власу перевести взгляд на Святослава и недовольную кошку-Милораду, и становилось ясно, что весело тут ему одному. А что делать? Ходить с лицом, как будто запеченного навоза навернул, как остальные?

Не успел он об этом подумать, как на пороге появился слуга с кадкой той самой субстанции. Зажав нос двумя пальцами, прислужник неохотно поклонился и спросил:

– Базвольде уздать, згольга ищо вам нуждо?

– Да сколько есть, братец, – заулыбался Влас. – Больше – это ж не меньше. Правда, князь?

И чуть со смеху не лопнул, когда увидал округлившиеся глаза друга.

– А это обязательно? – спросила Милорада. От запаха у нее вся шерсть встала дыбом.

– А вы как думаете? Все эти ваши плодородные земли солнышком питаются? Нет, дорогие мои, все стоит на поту, навозе и палках, – со знанием дела произнес Влас, забрал у слуги кадку с навозом, в другую руку взял саженец и потряс им перед друзьями. – Так и запишите.

– Может, еще портрет твой нарисовать? – фыркнула Милорада и, найдя уголок почище, принялась нарочито вылизываться.

Юноши взялись за работу. Обвязав лица тканью, они рыхлили, удобряли и перекапывали. Иногда друзья делали перерывы, но вскоре вонь навоза смешалась с запахом пота, и игнорировать эту композицию стало просто невозможно. Из глаз текли слезы, натруженные руки и спины болели, а солнце даже не думало заходить, хотя Святославу казалось, будто они работали уже несколько дней кряду.

В очередной раз зашел слуга. Теперь он догадался нацепить себе на нос прищепку, чтоб нести ведра в обеих руках.

– Госпожа Милорада и хозяин спрашивают, почто такая вонь стоит. Будьте добры избавиться от этого запаха, – попросил он, на сей раз подавая им ведра с водой.

Влас удивленно вскинул брови.

– А как ж я тебе это сделаю, братец? Ты и сам видел, что нам приносил.

– Но я отвечаю перед хозяином.

– Ну вот и скажи, что делаешь все, что в твоих силах. А мы делаем то, что в наших.

И тут в глазах слуги, до того застланных слезами от едкого смрада, вдруг блеснуло осознание.

– А кто, собственно, ты такой? Ольга! – слуга развернулся и бросился было к дверям, но удар тупой стороны мотыги по затылку остановил его. Прислужник пошатнулся и рухнул на пол.

– Ты что, совсем сдурел?! – в один голос крикнули Святослав и Милорада.

– Да ничего ему не будет, – махнул рукой Влас. – Поспит денек да отойдет. Что?! Он бы шум поднял!

– Ой, дурак грешный, – простонала Милорада. – А еще волк. Какой кошмар. Мы умрем тут все.

– Надо спрятать его, – нашелся первым Святослав.

Он быстро огляделся, увидел пустую перевернутую бочку и подозвал Власа. В четыре руки они подтащили бедолагу к ней и спрятали, набросав сверху одежды.

– Что мы ему скажем, как проснется? – спросил Влас.

Свят только многозначительно выпучил на друга глаза.

– Что ты дурак грешный, – ответила вместо него Милорада.

Влас схватил кошку поперек живота и принялся ерошить ей шерсть, не обращая внимания на гневные вопли и шипение.

– Вот, займись теперь своими кошачьими делами.

– Умник какой! – стрельнула глазами Милорада. – А вместо сада все равно болото дерьма развел.

– Раз смышленая такая в садоводстве, то помогла бы, – огрызнулся Влас.

Милорада выпрямила спинку и взглянула на парня так, словно раз в десять превосходила его ростом.

– А может, и помогла бы. Если б вы меня вежливо попросили, а не держали при себе, как животину бесполезную, да Ольге глазки не строили.

Тут уж Святослав чуть воздухом не поперхнулся. Горящие кошачьи глаза уставились на него со всем осуждением мира.

– Так никто и не говорит, что ты бесполезная, – безобидно протянул Влас. – Сама сказала, что у тебя лапки. Но ежели они способны на что, то ты б показала.

– Может, и способны, – махнула хвостом Милорада и выжидающе уставилась на Святослава.

Юноша уже заученным движением склонил голову:

– Прости. И помоги нам, пожалуйста, чем сможешь.

На секунду ему показалось, что на кошачьей морде мелькнула улыбка.

«Вот ведьма», – подумал Свят без тени веселости.

– Начинайте сеять и сажать, – сказала Милорада, а сама вспрыгнула на кочку посуше и, стараясь особо не принюхиваться, принялась наминать землю лапками, оглушительно мурча.

Урчание наполнило зал, эхом разлилось под сводчатым потолком. Святослав взял первый саженец яблони и заметил, как молодое деревце начинает разрастаться корнями. Он поставил его в ямку в земле, и в ту же секунду оно укрепилось, выпило всю влагу и зазеленело листьями.