Алая вуаль

Я улыбнулась в ответ, стараясь не выдать изумления. Это и есть цветочница Дмитрия? Обычная женщина? Даже он должен понимать, как безответственно было приводить ее на бал. В животе у меня все сжалось, когда я подумала о том, что ее прекрасная шелковая маска окажется в его комнате. Насилу я присела в реверансе.

– Рада с вами познакомиться, мадемуазель Жанвье. Какой у вас чудесный наряд… Это бутоны фиалок и шафрана?

– Вы разбираетесь в цветах. – Она широко улыбнулась и дотронулась до лица изящной рукой. – Прошу… зовите меня Марго.

Песня завершилась на протяжной тоскливой ноте, и, когда началась следующая, они попрощались, а Дмитрий повел Марго на танцевальную площадку. Я тревожно смотрела им вслед.

– Она знает о его жажде крови? – спросила я Одиссу.

К моему удивлению, на ее лице тоже отражалось беспокойство.

– Нет. Я уже сотню раз говорила ему держаться от нее подальше. Но Дима не слушает меня. – Одисса поставила наполовину пустой кубок на поднос проходящего мимо слуги и поморщилась, словно потеряла аппетит. – Говорит, что любит ее.

– Правда?

– В своих фантазиях, возможно. – Она отвела взгляд от Дмитрия, который смеялся над какой-то шуткой Марго. – Кто может сказать наверняк? Мой брат влюбляется во всех, кого встречает.

Повисло молчание. Тикали часы. Я подумала о Павле и Иване, маячивших за спиной. О вампирах, бросавших на нас пронзительные взгляды. Слава богу, никто к нам не подходил. Нервы у меня были напряжены до предела, и тревога усиливалась с каждой новой песней. Я не понимала, хочу ли я, чтобы время замедлилось или, наоборот, ускорилось… ведь когда Михал появится в зале, чары вокруг острова спадут, и объявится Некромант.

Я сразу почувствовала, когда чары рассеялись.

Это случилось за мгновение до того, как часы пробили полночь… Казалось, сам воздух ожил, и, когда прозвенел первый удар колокола, он полетел волной к морю. Земля содрогнулась, забряцали люстры. Я схватила Одиссу за руку, чтобы не упасть. Музыканты резко прекратили играть. Равнодушно посмотрев на хрусталь, вампирша прошептала:

– Началось.

Когда смолк последний бой курантов, на помост взошел Михал.

Он двигался бесшумно, но все повернули головы в его сторону. Повисла тишина, оглушающая и неестественная. Лишь через несколько мгновений я поняла почему: лишь мне и Марго необходимо было дышать. Остальные стояли холодно и неподвижно, словно статуи. Замерли и вампиры на потолке, будто став частью фресок и самого замка, древние и зловещие. Они даже не моргали. Холодок пробежал у меня по телу. Я не выпускала руки Одиссы.

Михал мгновенно нашел меня взглядом в толпе. Он внимательно оглядел меня, словно его нисколько не волновало, что каждый присутствующий ждал, когда он заговорит. Нет… он словно хотел, чтобы они ждали. И вампиры подчинились. Никто не посмел что-то сказать, пока Михал пристально на меня смотрел, а я…

Ничего не могла с собой поделать. Ничего.

Я тоже пристально на него смотрела.

Его грудь была обнажена, на ногах – черные кожаные сапоги и штаны. Черная кожаная маска скрывала лицо, а широкие плечи перетягивали ремни. За его спиной были расправлены огромные крылья с тысячами обсидиановых перьев. Во рту у меня пересохло. Его крылья не отражали света, а, казалось, наоборот, поглощали его, окутывая Михала темным ореолом. Он был похож на… Я наклонила голову и выдохнула.

Он был ангелом смерти.

И он не мог отвести от меня глаз.

И чем дольше он смотрел, тем сильнее меня охватывал жар, будто жаркое пламя разливалось по телу. Стоявшие рядом вампиры ухмылялись. Одисса метнула на них пронзительный взгляд, а Павел с Иваном тут же очутились по обе стороны от нас. Иван стоял так близко, что я ощутила холод его руки; он не надел праздничный наряд, лишь маску, которая не скрывала грозного выражения его лица.

– Добрый вечер, – наконец произнес Михал, сцепив руки за спиной.

Он говорил тихо – его голос звучал едва ли громче шепота, – но каждое его слово отчетливо разносилось по залу.

– Добро пожаловать в мой дом в этот канун Дня Всех Святых. Вы все сегодня просто великолепны. – На мгновение его взгляд задержался на мне, а затем он оглядел присутствующих. – Я понимаю, что празднество в этом году другое. Я не смог пригласить ваших близких на Реквием и не стану за это извиняться. Никогда прежде над нами не нависала такая страшная угроза извне, и мы не можем рисковать нашим домом ради одной пьянящей кровавой ночи. – Он многозначительно помолчал. – Однако… даже я не в силах помешать чарам рассеяться. Магия, оберегающая остров, вечна и несокрушима, но сегодня, если ваши близкие того пожелают, они могут присоединиться к вам, ибо я не могу им помешать.

Вампиры оставались неподвижны, но что-то произошло, что-то зашевелилось при его словах. Предвкушение? Нет. Неповиновение. По шее у меня пробежали мурашки.

– Тем не менее, – обманчиво мягким голосом продолжал Михал, – я бы хотел вам напомнить, что я тоже вечен и несокрушим. Я не прощу тех, кто подвергнет опасности наш дом, и не забуду их.