Алая вуаль

– Что ты написала в послании? – спросил он сквозь стиснутые зубы.

– В каком послании? – отозвалась я, задыхаясь, пытаясь вырваться из его железной хватки.

Я нахмурилась в растерянности. В отчаянии. Потянулась к его груди, но он твердо держал меня на расстоянии, и тогда я начала поглаживать его локти. Крепкие руки.

– Прошу дотронься до меня, Михал. Пожалуйста.

Его и без того черные глаза стали еще темнее.

– Нет.

– Почему?

– Потому что на самом деле ты не хочешь, чтобы я касался тебя. Кровь вампира – природный афродизиак, благодаря чему обращение происходит легче. Чем старше вампир, тем сильнее воздействие. – Он горько улыбнулся, но глаза его оставались холодны. – Я… очень стар, и моя кровь мощнее, чем у большинства. Скоро все пройдет, – бесстрастно сказал он и отвел от меня взгляд.

Его странные слова пробились сквозь пелену в моем разуме. «Афродизиак. Обращение». Перед глазами внезапно, словно удар молнии, возникло лицо Жан-Люка. Он глядел на меня с изумлением и отвращением, не веря, что я могла поступить так. Дрожащей рукой я дотронулась до своих распухших губ. Я все еще ощущала вкус крови Михала.

«Скоро все пройдет».

– Нет, – выдохнула я тихо и в отвращении закрыла глаза, не в силах на него больше смотреть. На себя. Руки мои безвольно повисли. – Ничего… не было. Такого просто не могло произойти!

– Повтори еще раз, – сказал он. – И может быть, это станет правдой.

Он отнял руки с моих плеч и спустился по лестнице, но даже от его легкого прикосновения меня снова охватил жар. И стыд. Жгучий, невыносимый стыд. В животе у меня все скрутило. С трудом я открыла глаза и посмотрела на гладкую кожу на заживших ладонях. Я представила Жан-Люка, сломанную балисарду и Бабетту. Судорожно вздохнула.

«Бабетта!»

У ног поблескивал позабытый серебряный кол.

– Итак… – Михал оправил рукава и спрятал руки в карманы кожаного плаща. – Сейчас ты расскажешь мне, что было в том послании. Ты же сюда пришла не просто так. – Не теряя самообладания, он поднял платок с тела иссохшего вампира и с невозмутимым видом стал отирать кровь с рук. – Что ты рассказала своим друзьям о нас, Селия Трамбле?

Медленно я наклонилась и подняла кол. Сердце колотилось в ушах. Михал хотел убить моих друзей, а я… пила его кровь! Касалась его, а самое ужасное… я хотела…

Я содрогнулась от глубокого отвращения, не желая продолжать эту мысль. Полная решимости, спустилась по лестнице. Руки у меня дрожали, и, прищурившись, я посмотрела на его широкую спину.

Прямо туда, где было его сердце.

– Я сказала им, как убить тебя, – прорычала я и кинулась на него.

Михал обернулся.

Когда серебряный кол обрушился ему на грудь, на долю секунды – а может, и меньше – я наслаждалась удивлением на его прекрасном, но жестоком лице. Кол легко рассек его тонкую рубаху, и от оголенной кожи клубами завился дым. На мгновение в его глазах вспыхнула боль. А затем ярость.

Горячая, лютая ярость.

Он схватил меня за руку прежде, чем я успела вонзить кол ему в сердце, выдернул его и швырнул в дверь. И тот разлетелся на куски. А вместе с ним и моя решимость.

«Проклятье!»

Отшатнувшись, широко распахнутыми глазами я смотрела на Михала.

Он оскалился.

«Проклятье!»

Я попыталась убежать, но Михал был быстрее. Все было размыто перед глазами. Мы остановились у двери. Сильными руками он развернул меня – одной рукой обхватил меня за запястье, другой за шею – и неторопливо подвел к двери, прижав к ней. Серебряная пыль, оставшаяся на древесине от кола, царапала мне щеку.

– Какая смышленая, – произнес он с мрачным весельем. – Однако не стоило играть с острыми предметами, испив крови вампира. Ты могла пораниться.

– Отпусти! – прорычала я, но он прижал меня к двери еще крепче и сам напрягся еще сильнее.

– Нет.

– Клянусь, если не отпустишь, я…

– Что ты сделаешь?

От его груди все еще шел дым, вился вокруг моих плеч и волос. Вот только меня куда больше беспокоили его зубы. Михал оскалился и наклонился ко мне ближе, словно дразня, а его грудь сотрясалась от издевательского хохота. Я ощущала его всеми фибрами.

– И что, собственно, ты думаешь делать? Кол сломан. Других орудий у тебя нет, а даже если бы и были, ты человек на острове вампиров. Запах твоей крови и так уже привлек ненужное внимание. В эту самую секунду десяток Вечных ждет за дверью, и все они жаждут узнать, чем все закончится. И все они голодны. – Михал отпустил меня. – Оставить тебя им?

Прижавшись крепче к двери, я сдержала дрожь. По телу пробежали мурашки. Михал обращался со мной мягко, но этими же руками он разорвал грудь Лорана.

«Чтобы защитить тебя», – раздался тихий голос в моей голове, но какая разница? Неважно, какая участь уготована мне.

– Что она отняла у тебя? – прошептала я, прижав ладони к двери. Серебряная крошка налипла на мои окровавленные пальцы. – Коко.

– То, что она никогда уже не сможет вернуть.

– Ты убьешь ее?

– Возможно.

Один вдох.

Два.

Посеребренными ногтями я оцарапала его щеку. Взревев от боли, он попятился назад, но тут внезапно двери распахнулись, и я упала в его объятия. Рыкнув, он схватил меня за руки; на его щеке горели и дымились алые царапины от ногтей.