Алая Вуаль (ЛП)

— Вы говорите, что смотреть в замочную скважину неприлично. А вы когда-нибудь пробовали? Это мое любимое занятие.

— Что? Э-нет. Нет, не пробовала. — Мне стало легче дышать, и закралось подозрение, что мне вовсе не нужно дышать здесь. Где бы это ни было. — Простите, но… где я?

— Вы, конечно же, прошли сквозь вуаль.

— Сквозь чего?

— Вы действительно не знаете? — Она откладывает книгу в сторону, с любопытством наклоняет голову и рассматривает меня. Хотя от ее гладкой кожи и блестящих волос — длинных, густых и непрозрачных, возможно, насыщенного каштанового цвета — веет молодостью, в ней есть и что-то элегантное. Что-то мудрое. Она может быть моей ровесницей, да, а может быть, на несколько лет старше. Нет. На несколько лет моложе? Я хмуро смотрю на нее, пытаясь решить. — Как такое возможно после театра? — спрашивает она. — Неужели никто не объяснил?

— Простите, что спрашиваю, но кто… кто вы? Вы тоже были в театре?

Она насмехается.

— Абсолютно нет, и вам тоже не следовало. L'Ange de la Mort и в лучшие времена бывает шумным, наполненным всякими грубыми и неаппетитными существами. А меня зовут Мила.

Она делает паузу с важным видом, откидывая волосы с лица.

— Мила Васильева.

Мила Васильева.

Это имя явно должно что-то значить для меня, но поскольку я понятия не имею, что именно, я делаю реверанс, чтобы скрыть свое невежество.

— Очень приятно познакомиться с вами, Мила Васильева.

— И мне приятно познакомиться с вами, Селия Трамбле.

Она сияет лучезарной улыбкой и делает безупречный реверанс вверх. Открыв рот, чтобы спросить, откуда именно она меня знает, я резко меняю тактику и перехожу к сути вопроса. Кто знает, сколько времени у меня есть до возвращения Дмитрия, Одессы или, не дай Бог, кого-то еще?

— Михаль сказал, что L'Ange de le Mort — это разрыв в ткани между мирами. Он взял меня с собой, чтобы я каким-то образом призвала туда призраков.

Улыбка Милы сменяется хмурым взглядом, а когда она закатывает глаза, я понимаю, что рассчитал правильно — этот призрак, по крайней мере, не друг Михаля.

— Вы не можете нас никуда вызвать, — говорит она с отвращением. — Мы не собаки. Мы не подчиняемся никакому хозяину и не приходим, когда нас зовут. То, что вы вообще нас видите, — это потому, что вы к нам обратились, а не наоборот.

Когда она вскидывает бровь на мою жесткую позицию, я заставляю себя согнуть колени и сесть на край мягкого кресла, пока пепел продолжает стелиться вокруг нас.

— Но я к вам не подходила. На самом деле, я делала все возможное, чтобы не…

— Конечно, вы не собирались разрывать вуаль. — Она укоризненно махнула рукой и снова опустилась на кровать. Вернее, зависнув в нескольких дюймах над ней. — Действительно, чего вы ожидаете, когда подавляете свои эмоции? В конце концов, они должны куда-то деваться, знаете ли, а это царство довольно удобно…

— Подождите, подождите. — Я сжимаю пальцы на коленях, костяшки белеют, и наклоняюсь вперед в своем кресле. Хотя моя голова чудесным образом не болит, она начинает кружиться от той легкости, с которой она обсуждает вуаль и все остальное. — Помедленнее. Что вы имеешь в виду под этим царством? Сколько существует царств? В книге только что говорилось о царствах живых и мертвых…

— Предположительно, авторы этой книги были живы во время ее написания. Как они могут претендовать на авторитетное мнение о сложностях загробной жизни? — Еще один яркий, заразительный смех, когда она взвешивает огромную книгу на своей ладони. Когда она открывает ее на случайной странице, на нас смотрит иллюстрация черепа с широким, зияющим ртом. Я быстро отворачиваюсь. — Даже я не понимаю всего этого, а ведь я совершенно мертва. Что я знаю, — говорит она громче, когда я открываю рот, чтобы прервать ее, недоверчиво, — так это то, что это царство, мое царство, действует как своего рода посредник. Оно существует между царствами живых и мертвых, и поэтому мы, духи, можем заглянуть как в ваше царство, так и… за его пределы.

— За гранью, — повторяю я в пустоту.

Она кивает и рассматривает череп, как будто мы не обсуждаем целую вечность, как будто она не поставила под сомнение все мое вероучение и завет двумя простыми предложениями.

— Ваше царство, конечно, гораздо понятнее, ведь мы уже жили там, и эти два понятия почти идентичны. — Она захлопнула книгу. — Но вы ведь пришли сюда не для того, чтобы говорить о жизни, верно? Скорее наоборот, я думаю.

О смерти.

Конечно, смерть — это причина, по которой я вообще искала аудиенции с призраками. Сосредоточься, Селия. Я заставляю себя разжать пальцы на юбке, смахнуть странный пепел с коленей и расправить плечи. Несмотря на все это… это отвлечение, Коко должна оставаться для меня на первом месте, и чтобы защитить ее, я должна найти способ защитить себя.

Однако прежде чем я успеваю придумать, как начать допрос, она отбрасывает в сторону Как Общаться С Мертвыми и говорит: