Алая Завеса

— Боюсь представить, какие же тут все остальные. Если мистер Тейлор лучший.

— Нет, ты не понял. Он очень хороший. Но одинокий какой-то. Всегда один и один. Ему бы Хелен в подружки…

После этих слов Пенелопа сама засмеялась и больше в этот день не вспоминала Лиама Тейлора.

Юлиан включил кинескоп, вставил в него первую киноплёнку, которая называлась «Я и Йозеф» и начал крутить ручку. Юлиан всегда мечтал когда-нибудь покрутить ручку кинескопа — потому что он часто это лицезрел, но делать самому такое не приходилось. Мечты имеют свойство сбываться.

На стене высветилось цветное изображение зимнего леса, в котором Юлиан не узнал ничего знакомого, зато первое появившееся в кадре лицо неизвестным быть не могло — это был отец.

Совсем ещё молодой, разве что двумя годами старше Юлиана, он смеялся, как ребёнок, отряхивая свою смешную шапку от снега.

— Это же он? — спросила Пенелопа. — Твой отец? Красивый. Очень похож на тебя.

Несомненно, Юлиан понял, что это комплимент, но не нашёл, что ответить, потому что плёнка его на данный момент интересовала чуть больше.

— Ну ты и осёл! — закричал Уильям на человека, который его снимал, но в это время выражение его лица чуть поменялось и он вопросительно посмотрел в самую камеру. А Юлиану казалось, что он смотрит прямо на него. — Что, ты уже включил? Тогда… Здравствуйте, меня зовут Уилл и сегодня я бы хотел показать вам фрагмент самых весёлых каникул в моей жизни!

Он снова нелепо и по-детски засмеялся, что едва не спровоцировало слезу у Юлиана. Его отец выглядел совсем не так, как он себе представлял его предыдущие семнадцать лет жизни. Он был живым во всех смыслах и вправду напоминал Юлиану самого себя.

— Ну куда он опять убежал? — продолжил отец и кинулся в снег что-то искать.

Через секунду он нашёл и представил в камеру какой-то маленький чёрный пушистый комочек, яростно пытающийся согреться в руках Вильгельма.

— Вот же он, — улыбнулся отец. — Это не какой-то там дворовый щенок. Это великий и ужасный вервольф! Так, ты что, уснул? Не смей! Тебе ещё предстоит позировать перед камерой.

Щенок приподнял свои красные глаза и посмотрел ими в камеру. Маленький вервольф на самом деле был очень милым созданием, только вот кем он вырастет…

— Итак, будущее поколение. Знакомьтесь, это вервольф Йозеф. Йозеф, это зрители, и я не знаю, как их зовут. Мы нашли Йозефа новорождённым. Его мать была убита, а из щенков выжил только он. Нам стало очень жаль малыша и мы забрали его и стали выхаживать. Смотрите, какой богатырь вырос!

Вильгельм снова попытался направить мордочку вервольфа в камеру, но тот принялся облизывать руку отца и тот в конечном итоге сдался.

— Проголодался, наверное, — сказал Уилл. — Ничего, малыш, скоро накормим. Наш маленький вервольф просто обожает мясо. Как-то раз я делился с ним стейком и Йозеф был просто в восторге. К вегетарианскому образу жизни я его не приучил. Поэтому вырастет из Йозефа жуткий монстр, который всех вас съест.

— А начнёт с тебя, — кинул Вильгельму оператор, но тот лишь отмахнулся:

— Не начнёт. Меня он любит и будет мне верен. Такой вот у нас сторожевой пёс. Ну, полай уже, пора учить тебя командам! Нет, лаять ему рановато. И, тем более, разговаривать. Но лет через пять сделаю из него человека. Будет у меня новый лучший друг!

— Ещё чего, — снова вмешался оператор.

— И вообще, тебя он тоже любит. Не так сильно, как меня, но, думаю, есть не станет. Если со мной что случится, то ты будешь за ним ухаживать!

— Да я его уже сейчас боюсь!

— Меня бойся. Оставишь Йозефа на произвол — вернусь и накажу.

— Убедил, Уилл. Убедил.

— Ой. Кажется, нас заметили. Выключай камеру, выключай!

— Волка прячь!

На этом видеоплёнка закончилось и картинка угрюмо остановилась. Столь печально и скоротечно, но ничего лучшего Юлиан не ждал.

— Ты впервые увидел его? — спросила Пенелопа.

Юлиан только что вспомнил, что она тоже здесь.

— Да, — грустно ответил Юлиан, проверим прежде, нет ли слёз на его глазах.

— Правда похож на тебя. Такой же весёлый и таинственный.

— И мёртвый, — взгрустнул Юлиан. — Зато теперь я понимаю, почему вервольф сказал мне, что я очень напоминаю Уильяма.

— Что ты понял?

— Мой отец вырастил волчонка и воспитал его. Наверняка, позже сдружился и с другими. Не думал, что у вервольфов могут быть друзья среди людей.

— Могут. В них же есть какая-то собачья верность. Вот и любили твоего отца как своего. Надеюсь, что мы убили не Йозефа.

— Не могли, — тоже понадеялся Юлиан. — Тот совсем молодой был, а Йозефу могло быть лет двадцать. Ривальда только. Она могла убить как раз Йозефа. Чтобы помешать ему сказать мне какую-то правду про отца. Йозеф же, судя по всему, многое про него знал.

— На плёнке указан 1989 год, — сказала Пенелопа.

— Значит, Йозефу было шесть лет, когда мой отец погиб. Наверное, особенный возраст для вервольфа.

— Они развиваются быстрее, а живут дольше.

— Люди и тут проигрывают, — усмехнулся Юлиан. — Пенелопа, подай мне вторую плёнку.