Аламут (ЛП)

"Как я только что показал вам на жалком примере моего сына, в максиме о том, что ничто не реально и все дозволено, есть странная двойная грань. Для тех, кто по своей природе не предназначен для этого, все, что она означает, - это куча пустых слов. Но если кто-то рожден для этого, то это может стать северной звездой его жизни. Карматы и друзы, к которым принадлежал Хаким Первый, признавали девять ступеней, через которые должны были пробиваться их послушники. Их приверженцы завлекали новых адептов рассказами о семье Али и приходе Махди. Большинство новообращенных довольствовались простыми легендами. Более амбициозные требовали от них более подробных ответов, и им говорили, что Коран - это некая чудесная метафора для высших тайн. У тех, кто все еще не был удовлетворен, учителя подрывали веру в Коран и ислам. Если кто-то хотел зайти еще дальше, он узнавал, что все верования равны в своей точности или неточности. Пока, наконец, небольшая, элитная горстка людей не была готова познать высшую из всех истин, основанную на отрицании всех доктрин и традиций. Этот уровень требовал от человека величайшего мужества и силы. Ведь это означало, что всю свою жизнь он проведет без твердой почвы под ногами и без какой-либо поддержки. Поэтому не стоит беспокоиться о том, что наш принцип потеряет свою эффективность, даже если о нем узнает множество людей. Большинство из них все равно его не поймут".

"Теперь понятно", - сказал Абу Али. "Ранее вы сказали, что вызвали нас по поводу вашего завещания и престолонаследия. Что заставило вас задуматься об этих вопросах? Вы все еще сильны и здоровы".

Хасан рассмеялся. Он продолжал расхаживать по залу целеустремленными шагами. Стоящие на помосте внимательно следили за ним глазами.

"Никто не знает, что принесет следующий день, - ответил он. "Завещание, которое я планирую оставить после себя, таково, что тому, кто его исполнит, придется тщательно ознакомиться с некоторыми деталями. И поскольку я выбрал вас и Хусейна Алькейни в качестве своих наследников, сегодня я хочу раскрыть план, который станет основой нашего учреждения, по крайней мере, вам двоим, присутствующим здесь. Правда, моя идея отчасти основана на опыте Хакима Первого и римской церкви. Но ее подлинная суть - полностью мое собственное изобретение. Позвольте мне объяснить".

Он лег рядом с ними, и на его лице заиграла детская улыбка - такая улыбка бывает у людей, когда они знают, что их слова могут рассмешить окружающих или даже показаться им сумасшедшими. Улыбаясь таким образом, он заговорил.

"Помните, Мухаммед обещал райскую роскошь в потустороннем мире тем, кто падет, сражаясь за ислам с мечом в руках? Он говорил, что они будут гулять по лугам и полям и лежать рядом с журчащими источниками. Вокруг них будут распускаться цветы, и они будут вдыхать их пьянящий аромат. Они ели вкусные блюда и фрукты. Прекрасноволосые и темноглазые девы прислуживали им в стеклянных павильонах. И несмотря на то, что эти девы оказывали бы им услуги, они навсегда оставались бы скромными и девственными. Из золоченых кувшинов им наливали вино, от которого они никогда не пьянели. Дни вечности проходили бы для них в роскоши и непрестанном наслаждении..."

Стоящие на помосте внимательно наблюдали за ним и время от времени кивали.

"Мы хорошо знакомы со всем этим", - улыбнулся Абу Али. "Доверьтесь нам".

"Хорошо", - сказал Хасан. "Видите ли, первые верующие, опираясь на эти обещания, сражались, как львы, за своего лидера и его учение. Все, что он приказывал им делать, они выполняли с радостью. Говорят, что некоторые из них умерли с улыбкой на устах, видя в духе потусторонние наслаждения, которые их ожидали. Увы, после смерти Пророка эта вера и доверие к его обещаниям угасли. Пыл угас, и верующие стали придерживаться более надежного принципа: лучше иметь что-то, чем искать. Ведь никто еще не вернулся из потустороннего мира, чтобы сказать, действительно ли то, что провозгласил пророк, было правдой. Если мы сравним себя и свою концепцию с концепцией Пророка и с концепцией ислама, то увидим, в каком легком положении находился Мухаммед по сравнению с нами. Ведь только такая вера, характерная для первых приверженцев ислама, способна творить чудеса. Без нее институт чистого разума, каким я представляю себе наш, не может быть реализован. Поэтому моей первой задачей было воспитание адептов, которые будут обладать такой верой".

"Поздравляю, ибн Саббах, - прервал его Абу Али. "Сегодня утром федаины доказали, что ты преуспел".

"Друг мой, неужели ты думаешь, что я не знаю, насколько наши федаины все еще отстают от первых верующих Мухаммеда? Но позволь мне также сказать тебе следующее: Я должен достичь большего, гораздо большего, чем достиг он".

Стоящие на помосте обменялись взглядами и улыбнулись.

"Ты преследуешь нас, как будто ты - леопард, а мы - добыча", - заметил Бузург Уммид. "Ты улыбаешься своей загадочной улыбкой, и мы уже умираем от желания узнать, куда ты направляешься со своими странными странствиями".