Аламут (ЛП)

"Мой план грандиозен, - продолжил Хасан. "Вот почему мне нужны верующие, которые будут так сильно жаждать смерти, что не будут ничего бояться. На самом деле они должны будут полюбить смерть. Я хочу, чтобы они гнались за ней, искали ее, умоляли ее смилостивиться над ними, как если бы она была жестокой и нежелательной девой".

Абу Али и Бузург Уммид громко рассмеялись. Они подумали, что Хасан, как обычно, подначивает их, и самым умным поступком для них будет показать, что они ему не верят.

Хасан продолжал невозмутимо стоять на своем.

"Наш институт должен быть настолько сильным, чтобы противостоять любому врагу и, если понадобится, всему миру... Он должен стать своего рода верховным наблюдательным советом планеты. Увлечение наших верующих смертью поможет нам достичь этого. Ведь делая возможной их смерть, мы проявляем к ним свою особую милость. Конечно, они не будут выбирать, как им умереть. Каждая смерть, которую мы одобряем, должна принести нам новую великую победу. В этом суть моего плана и одновременно завета, который я хочу открыть вам сегодня".

Несмотря на улыбку, сопровождавшую его слова, в его голосе прозвучало странное рвение. Собравшиеся на большом помосте не знали, что и думать.

"Интересно, сегодняшняя победа над турками пробудила вашу гордость, и вы теперь шутите с нами, или..."

Слова Абу Али застряли у него в горле.

"Да...? Продолжай!" Хасан рассмеялся. "Скорее всего, ты пришел к тому же выводу, что и рейс Лумбани, когда я был его гостем в Исфахане. Я вижу ваши сердца. Вы думаете: "Он сошел с ума". Но подождите, пока вы не увидите сюрпризы, которые я для вас приготовил".

Абу Али молча сердился.

"Так или иначе, - раздраженно сказал он, - пока люди остаются такими, какие они есть сейчас, никто не влюбится в смерть и уж тем более не будет гоняться за ней. Если только вы не сможете создать новый вид человека. Все остальное - шутка или безумие".

"Это как раз то, что мне нужно!" радостно воскликнул Хасан. "Пробраться в мастерскую самого Аллаха и, поскольку тот стар и немощен, взять на себя его работу. Состязаться с ним в мастерстве. Взять глину в руки. И тогда действительно создать нового человека".

Абу Али возмущенно повернулся к Бузургу Уммиду.

"И он называет Хакима Первого сумасшедшим!"

Бузург Уммид подмигнул Хасану. Он все это время внимательно слушал их диалог. Он чувствовал, что верховный главнокомандующий, должно быть, держит в рукаве что-то особенное.

"Сначала вы говорили о своем завещании, - сказал он, - затем о райских наслаждениях, которые Пророк обещал тем, кто пал на службе его делу, после этого о царстве, которое сможет противостоять всему миру, а теперь вы говорите, что хотите создать человека, который будет искренне жаждать смерти. Теперь я хотел бы услышать, какая связь между всеми этими вещами".

"Связь между этими вещами очень проста", - ответил Хасан, улыбаясь. "В качестве завещания я хочу оставить вам институт, который я изобрел. Сила этого института будет построена на совершенно новом типе людей. Его отличительной чертой будет безумная жажда смерти и слепая преданность верховному главнокомандующему. Мы сможем добиться и того, и другого благодаря его абсолютной вере - какой вере! - его твердому знанию, что после смерти его ждут райские радости".

"Это хорошо!" сердито сказал Абу Али. "Ранее ты говорил, что вера в потусторонний мир угасла после смерти Пророка, а теперь предлагаешь построить на этом наше братство. Дьявол его побери, потому что я точно этого не сделаю!"

Хасан разразился хохотом. Ему нравилось, когда ему удавалось чем-то рассердить своего помощника.

"Как ты думаешь, Абу Али, друг мой, - спросил он, - что нужно сделать, чтобы вселить в наших новобранцев такую веру в райские наслаждения, чтобы они с яростью решили умереть, чтобы как можно скорее вкусить их?"

"Откройте ворота в рай и покажите их им", - раздраженно ответил Абу Али. "Пусть они почувствуют его вкус. В конце концов, ты же учишь, что ключ у тебя. Тогда я тоже с радостью умру".

"Я привел тебя именно туда, куда хотел!" воскликнул Хасан, вскакивая на ноги. "Идите за мной, люди! Я покажу вам ключ, открывающий врата в рай".

Он подошел к стене, словно ему было двадцать лет, и откинул ковер, скрывавший проход, ведущий на вершину башни.

"Пойдемте!" - воскликнул он и повел их на верхнюю платформу.

За его спиной собравшиеся на большом помосте посмотрели друг на друга. Абу Али указал на свой лоб и вопросительно изогнул брови. Бузург Уммид поднял руку в знак терпения.