Алан. Скажи, что ты моя…

Подсознательно я бежал от этой растущей зависимости. Я словно нарочно ставил ловушки в каждую нашу встречу- вопросами, действиями, провокационными ситуациями… Пытался доказать себе, что это мое идеализирование этой девочки- просто пелена влюбленности, гормоны.. Словно сам для себя искал поводы и причины быть одержимым ею меньше, немного остыть по ней, отойти, но не получалось… Удивительным образом она будила во мне одновременно все самое возвышенное и самое порочное…

Стоило нам оказаться наедине в гостиничном номере, крышу опять сорвало. Ее откровения за ужином одновременно разозлили меня, так как заставляли думать о вещах, о которых я пока думать не хотел. И в то же время, заставили почувствовать к своей девочке такую дикую, щемящую нежность, закрыть от всего мира, заложить ей на уровне подсознания, что она в безопасности, что ей не нужно больше проецировать на себя ужасы, с которыми может столкнуться в нашем мире одинокая, незащищенная девушка…

Сегодня я хотел больше, откровеннее, надрывно… Она уже не так невинна, порок тоже ее успел раскрасить, что красноречиво продемонстрировал ее приход ко мне на бой в чулках. Можно не жалеть, не осторожничать, не спрашивать о каждом резком движении… Хотелось брать и показывать ей, что значит мне принадлежать… Хотелось своей безграничной власти над ней…

Моя девочка тоже была жадной. Мы стаскивали с себя одежду, как одержимые, не слыша треска ткани и не заботясь о том, куда летит очередная тряпка- на торшер, люстру или в дальний угол комнаты.

–Держись крепко,– не сказал, прорычал, когда поставил ее раком и приказал со всей силы уцепиться за изголовье кровати.

Входить в нее сзади было нереально круто. Я сжимал ее грудь, накручивал на кулак волосы, о чем мечтал с самого первого момента, как увидел ее, кусал шею, тут же покрывая покраснения не менее глубокими, до засосов, жадными поцелуями- и думал о том, что слаще, ярче, красивее секса в моей жизни не было и не будет. Только с ней. Только она. Некоторые мужчины прокляты Богом тем, что десятилетиями вот так ищут партнершу, которая идеальна во всем. Я же был счастливчиком…

–Кричи, Бэлла… Ты так ох…но кричишь, когда я в тебе… Хочу слышать тебя, малютка…

И она кричала, сходила с ума вместе со мной всю ночь, кидалась в пропасть моей страсти и вожделения без оглядки и страха. Бэлла. Моя Бэлла.

Утро пришло к нам легким дуновением майского ветерка, игриво вскинувшем белые юбки тюли на окнах, немного пасмурным небом, которое, однако было словно подсвечено изнутри солнцем, не свисало свинцовой тяжестью, как это часто бывает в Москве, а дарило ощущение легкой, стеснительной неги молодого дня.

Она еще спала, уставшая, загнанная в моей бесконечной гонке, удовлетворенная и разморенная. Идеально красивая линия ее тела, похожая на гитару заставили меня сидеть, как идиота напротив- и просто любоваться: рука, закинутая наверх, на которой мирно покоилась голова, с разметавшимися по подушке волосами, длинная шея, переходящая в изящный изгиб плеч. Ее талия и бедра, аппетитные ягодицы, точеная линия ног, одна из которых слегка согнута в коленях… Сам не понял, как потянулся к бумаге и грифелям, которые она купила вчера во время прогулки по городу, чтобы потренироваться с пейзажами. Мы ведь прилетели экспромтом, времени что-то прихватить из дома не было.

Я давно не рисовал. Пальцы атрофировались. Задеревенели. Движения резкие и порывистые, надавливание слишком сильное. Смешно я, наверное, смотрелся, слон в посудной лавке… Борцуха со сбитыми костяшками с альбомом в руках…

Она шевелится, просыпается, видит меня, немного дергается. Опускает глаза на мои руки- глаза распахиваются в восторге и восхищении. Я сосредоточен. Никогда и никого мне так не хотелось нарисовать. После нашей ночи это особенно важно для меня. Слово «интим» теперь обрел совсем иной смысл… Если и была на свете женщина, раскрывшаяся мне, это была Бэлла. Ее запах, ее тепло, ее вселенная. Это было так сильно, что руки сами начали гулять по бумаге, пытаясь запечатлеть клубящиеся вихрями в моей душе эмоции к этой удивительной девушке.

Она позировала мне около часа- и я сделал целых три наброска. Бэлла лежа, смотрящая на меня открыто и даже с дерзковатой поволокой. Легкая соблазнительная усмешка застыла на кончиках полных губ… Бэлла сидя на коленках, ко мне спиной, чуть повернув голову в мою сторону-зовущая, завлекающая, соблазняющая острыми пиками сосков, от прорисовки которых мой член снова встал, как каменный. Бэлла сзади, подняв руки и держа красиво разметавшиеся по спине волосы… Я рисовал изгибы такого хорошо изученного мною тела, а она то и дело нетерпеливо оборачивалась на меня, закусывая губы. И я еле сдерживал себя, чтобы не наброситься на нее с рыком. Вчера ее губы были на моем теле. Мягкие, зовущие, вспухшие от моего нетерпения… Она брала меня в рот, а я заходился в экстазе, потому что ни одна даже самая умелая искусница не смогла в жизни доставить мне минетом столько удовольствия, сколько эта неопытная девочка…