Альбигойский Крест. На Тулузу!

– Скорее всего, мой родной, он добивается увеличение скорости движения, – машинально ответил отец в раздумье, почесывая подбородок, – или, так ему будет удобнее перемещаться при отходе или… – в этот момент Раймон вскочил со стула и вскрикнул. – Точно! Так оно и есть! Сенешаль де Леви задумал что-то иное! Он хочет не Тулузу… – Виконт с удивлением и сомнением посмотрел на отца. Граф ходил по комнате, словно дикий зверь по клетке. Его губы беззвучно шевелились и шептали что-то, понятное только одному графу. Наконец, Раймон посмотрел на сына и тихо сказал. – Он будет жечь окрестности Тулузы, и вытаптывать урожай, обрекая нас на голод и ропот черни…

Крепость Базьеж. Три лье юго-восточнее Тулузы. 30 сентября 1221 года.

Армия крестоносцев еще издали увидела белые башни форпоста Базьеж. Ги де Леви пришпорил своего коня и въехал на вершину небольшого холма, откуда крепость была виднее.

– Базьеж! Узнаешь его, Бушар?.. – Рыцарь повернул голову к де Марлю, сидевшему на коне рядом с сенешалем. Тот усмехнулся в ответ и развел руками. Ги де Леви произнес. – Всегда любовался его белыми башнями.

Каструм Базьеж представлял собой почти ровный пятиугольник со сдвоенной вершиной, составленной из двух башен, между которыми находились главные ворота крепости. Четыре оставшиеся башни располагались в вершинах этого пятиугольника практически на одинаковых расстояниях одна от другой. Каструм был основан еще древними римлянами, высоко оценившими стратегическое значение холма, прикрывавшего древнюю Тулузу с юго-востока. Потом, Базьеж неоднократно перестраивали готы и предки графов де Сен-Жиль, пока, наконец, отец графа Раймона, пятый в своем роде, не решился на основательную реконструкцию и перестройку крепости. Он снес большую часть древних стен и превратил классический римский прямоугольник в пятиугольник, добавив высоту стен и соорудив мощные башни, прикрывающие главные ворота. Раймон Пятый расширил рвы, надстроил деревянные стрелковые галереи на куртинах и башнях, построил деревянные казармы, арсенал и продовольственные склады, превратив крепость в своего рода перевалочный пункт и склад, позволявший контролировать все передвижения по окситанской дороге.

– Мессир де Марли, – Ги всегда переходил на официальный тон, когда отдавал приказы, касающиеся армии или взаимодействия отдельных отрядов. – Извольте забрать из колонны всех стрелков и пикинеров, после чего блокируйте, пожалуйста, Базьеж, пока мы будем обходить крепость и продвигаться к Тулузе. – Барон учтиво поклонился сенешалю и жестом приказал оруженосцу подать ему большой шлем. Сенешаль поклонился в ответ и продолжил. – Придвиньте павезы и, по возможности, не тратя лишние болты, запалите что-нибудь в крепости, после чего отходите за нами и прикрывайте тылы армии, где будут медленно тащиться повозки с требюше.

– Будет исполнено, сеньор сенешаль! – По-военному бодро ответил Бушар, который поправил войлочный валик, сидевший у него на голове для равномерного распределения нагрузки, ведь шлем был довольно тяжел и громоздок, и надел шлем, прорычав напоследок. – С превеликим удовольствием я запалю это чертово логово!

Он поскакал к колонне и вывел из ее середины триста всадников и восемь повозок, которые стали поворачивать к крепости, пока остальная часть колонны отклонялась к холмам, располагавшимся справа от Базьежа по ходу движения…

Рыцарь Рауль де Верфей – комендант крепости Базьеж, знал о приближении крестоносцев, нервно прохаживаясь по открытой стрелковой галерее восточной башни, обращенной в сторону Авиньоне, когда караульный воин не сообщил ему о появлении неприятеля. Рауль влез на каменный зубец бойницы и стал всматриваться в густую полоску пыли, появившейся на горизонте. Туча росла, увеличиваясь в размерах, и вскоре он смог различить блеск копий и шлемов крестоносцев, разноцветье их флагов, стал различать гербы.

– Ух, ты! Старые знакомые! – Рауль даже присвистнул от неожиданности. – Мессир де Марли! Бог ты мой! – Он перевел взгляд на знамя сенешаля и воскликнул. – Мессир маршал де Ла Фо! Уже теплее… – флаг третьего сеньора, участвующего в походе, был ему не знаком, хотя и походил на герб де Леви, отличаясь лишь красным цветом стропил. Рыцарь задумался и вслух произнес. – Ага! Это, скорее всего, герб англичанина де Клэра! Черт бы его подери… – Комендант спрыгнул с каменного зубца и жестом приказал слуге подать вина.