Альбигойский крестовый поход

По окончании периода благодати те, чьи имена были донесены инквизитору, представали перед трибуналом в виде объявлений, зачитываемых по три воскресенья подряд с кафедры приходских церквей. В это время ничто не могло помешать подозреваемому скрыться, кроме угрозы отлучения от Церкви. Но отлучение от Церкви влекло за собой конфискацию имущества. Те, кто обладал богатством и наследниками, которые должны были его унаследовать, обычно являлись по первому требованию и были главной целью инквизиторов. Судебный процесс не был публичным и проходил тайно, в присутствии обвиняемого, инквизитора и нотариуса. Теоретически инквизитор разрешал обвиняемому иметь официального защитника, но советы Валанса и Альби фактически отстранили адвокатов от дел инквизиции, постановив, что они должны рассматриваться как соучастники и нести наказание вместе со своими клиентами. Поэтому адвокаты на процессах присутствовали редко, и разве что для того, чтобы убедить своего клиента признаться. В ходе своей деятельности инквизиторы приобрели значительные знания о тонкостях еретической догмы, и им часто удавалось заманить подозреваемых в ловушку, чтобы заставить их признать свои заблуждения, тем более что ложь была отвратительна как для катаров, так и для вальденсов, даже на допросе в инквизиции. Могли применяться и пытки, но они использовались редко, во всяком случае, в первые годы, и пыточным дел мастерам было специально предписано не подвергать опасности жизнь подследственных. Только если ни один из этих методов не помогал добиться признания, можно было прибегнуть к показаниям свидетелей. Имена свидетелей и характер их показаний от обвиняемых скрывались на том основании, что, по решению Собора в Нарбоне, любой другой подход угрожал бы их жизни. Собор предписал инквизиторам тщательно проверять благонадежность свидетелей, прежде чем полагаться на их показания; но в принципе, как было заявлено, они могут быть лжесвидетелями, преступниками, отлученными от Церкви или другими еретиками, и привлекаться только по усмотрению трибунала. Исключение составляли только "смертельные" враги, список которых обвиняемый должен был составить заранее. На практике свидетели часто были шпионами или агентами-провокаторами, постоянно работавшими на инквизицию. Чаще же всего доказательства состояли из признаний других еретиков. Раймунд Грос, совершенный с двадцатидвухлетним стажем, сдавшийся инквизиции Тулузы в апреле 1236 года, вероятно, был ответственен за самую большую череду осуждений, которые когда-либо выносил трибунал инквизиции. Его откровения, на запись которых ушло несколько дней, привели к смерти или пожизненному заключению по меньшей мере нескольких видных тулузских катаров и бегству многих других. Там, где нельзя было принять меры немедленно, такие признания тщательно подшивались в постоянно пополняющийся архив инквизиции. Неудивительно, что целью большинства серьезных бунтов против инквизиции было уничтожение документов трибунала. В 1246 году клерк и посыльный были схвачены и убиты, когда несли инквизиторские книги записей по улицам Нарбона, а сами книги были сожжены. И это не было единичным случаем.