Алчность

– Не знаю, право, не заметил, может генерала? – сказал он, вопросительно глянув на следователя. Тот улыбнулся: – Это понятно, что генерала, – сказал он. – Вопрос, генерала Одинцова или генерала Рванцева? Ну а коли не Ваш, значить покойника. Так? – спросил следователь закуривая. – Странные эти генералы бывают, – продолжил он – вот смотришь, вроде солидный и почтенный человек, при чине, званиях, а пороешься в кармане у такого человека и черти чего находишь, – сказав это, он вынул на ладонь жемчужины и золотую монету. Одинцов побелел.

– Вы устали, я вижу Лев Петрович. Отправляйтесь отдыхать. Непременно выспаться.

– Ничего, – ответил Одинцов,– так …нервное, плюс возраст, сами понимаете.

– Конечно, понимаю, – сказал следователь. – А вещицы презабавные, не правда ли? И совершенно не понятно, зачем носить нечто подобное в кармане? Сказав это, следователь пожал плечами, и пролетка покатила по мостовой.

– Что мне делать? Только эта мысль не давала покоя генералу всю дорогу домой. – Что делать? Оказавшись дома, он присел на диван, откинулся на спинку, закрыл глаза. События вихрем проносились в его голове. Он уснул. Спал он глубоким спокойным сном. Говорят, что в ситуациях опасности людям сняться вещие сны, которые о чем то, их предупреждают и предостерегают. Льву Петровичу не снилось ничего и ничего не предвещало в его грезах о том, что в то время пока он спит, плащ был опознан, и было выяснено, что покойный Рванцев такого плаща не имел. По номеру на внутренней нашивке были подняты архивные журналы получения обмундирования, по ним был выяснен владелец этого плаща. Он не знал, что уже агенты сыскной управы отправлены по всем ювелирным и антикварным магазинам с фотографиями найденных жемчужин и золотой монеты, с одним вопросом, не обращался ли кто–ни будь с просьбой оценки или продажи этих драгоценностей. Лев Петрович не знал, что его фото показывали вместе с фотографиями других людей, для опознаний ювелирами. Он не мог знать о том, что майор Водников из Калякинского гарнизона телеграфировал точное время убытия генерала Одинцова. Он не знал, что следователь Архипов готовит ряд вопросов ему и подписывает ордер на обыск квартиры Одинцова. Этого всего Лев Петрович не знал. Он спокойно спал сидя на диване. Снился ему блаженный Гришка, грозно машущий пальчиком и твердящий:

– Кто Игнатушку обидит.

– Тот Игнатушку увидит.

– Кто Игната обкрадет,

– Тот в могилу с ним пойдет.

13

Проснулся он от стука в дверь. Настойчивого и уверенного стука. Пока слуга открывал дверь Одинцов, вспомнил события прошлой ночи. В дверь его кабинета просунулась голова его слуги. Он был явно удивлен, но сказал:

– К Вашему превосходительству полиция.

Лев Петрович сказал, что оденется и выйдет через 5 минут. Слуга вышел. Одинцов кинулся к полкам с книгами, вынул картину, которую нашел в склепе Ипатова. Окинул взглядом комнату. Куда положить, чтобы не бросилась в глаза? Он метался по комнате и не мог определиться с местом. Господи помоги, прошептал он и посмотрел на икону в углу комнаты. Решение пришло тут же, он подскочил к образам, снял их с подставки и поставил на их место картину. Снятую икону поставил на книжную полку. Отошел, посмотрел. Никто, даже сам протоирей Московский не отличил бы старую картину от иконы. Он вышел из кабинета в гостиную, там стояли несколько полицейских и три человека в штатском, свидетели как догадался Одинцов. Ему вручили ордер на обыск, он прочитал. Присел на стул и терпеливо ждал, пока полицейские делали свою работу. Через пару часов обыск был завершен. Лев Петрович подписал бумагу, что вся процедура была законной и соответствовала по форме требованиям «Положения о проведении обыска». Когда полицейские покинули дом, Одинцов вошел в свой кабинет, и убедился, что картина стояла на месте.

– Спасибо тебе Господи! – сказал он и перекрестился. В дверь постучали. Слуга доложил о приходе следователя Архипова.

Дмитрий Иванович сидел напротив Льва Петровича и оглядывал гостиную.

– Не сильно переусердствовали тут у Вас мои сыщики? – спросил он. – Может, есть жалобы?

– Все в порядке, Дмитрий Иванович. Слушаю Вас! – сказал Одинцов. Архипов улыбнулся.

– Вы вижу, обижены на меня за это вторжение. Но я прошу Вас не принимать это на свою персону. Это обычные действия в отношении лиц свидетелей и участников преступления.

– А я свидетель или участник? – холодно спросил генерал.

– Свидетель. Помилуйте Лев Петрович, конечно свидетель и заметьте единственный.

– Ежели, я свидетель, и произошедшее вы назвали преступлением – то значить есть и преступник. Так я понимаю Ваши слова?

Следователь откинулся на спинку стула и, улыбаясь, ответил:

– Абсолютно точно, Вы понимаете! Я хотел бы с Вами поделиться своими размышлениями на этот счет. Вы, не против?

Одинцов пожал плечами и ответил: – Извольте!