Артефакт куда-то исчез. Энея отыскала меня взглядом, тепло, ободряюще улыбнулась, и пошла навстречу обитателям болот.
Древняя Гидра осела на согнутых щупальцах, вытянула бугрящиеся мышцами шеи, склонила двенадцать голов.
Король Черных Богомолов (рядом с ним я с удивлением заметил Мачо) припал к земле, приветствуя Лиственную Нимфу.
Верховный шаман болотных гоблинов, кряхтя, опустился на колени, не сводя взгляда с Энеи.
Друиды лесных эльфов что-то тихо запели на древнем языке, – их голоса стелются тихим, вкрадчивым шелестом, в них слышится шорох ветра, шум ветвей и трепетание листьев.
Энея подошла к замшелому гоблину, помогла ему встать с колен, ласково провела рукой по непробиваемой чешуйчатой пластине, призывая Царя Черных Богомолов гордо понять склоненную в почтении голову, коснулась Древней Гидры и звонко воскликнула:
– Пойдемте со мной!
Толпа почтительно расступилась.
Солнце за это время поднялось чуть выше, лучи брызнули сквозь зубцы укреплений, четко указывая на комплекс западных башен. Там еще не начинались восстановительные работы, камень стен густо оплетают древовидные лианы, образуя живые крыши над каскадом внутренних двориков.
Энея ступила на дорожку из теплого света и пошла по ней, окутанная сиянием получаемых уровней, а в небе вдруг сформировался огромный хрустальный экран.
Энея идет к храму, получая все новые и новые уровни, вслед за ней вышагивает Царь Черных Богомолов, Древняя Гидра, трое жрецов-друидов и сгорбленный под тяжестью прожитых лет верховный шаман болотных гоблинов.
В моем интерфейсе появилось системное сообщение:
Это утро, позже ставшее одной из легенд цифрового мира, запомнилось мне обилием света, пьянящей свежестью воздуха и красотой происходящего.
Дорога из солнечных лучей указывает путь, ведущей к обновленной части Риона.
Еще вчера здесь пластались осыпями щебня полуразрушенные башни, а сейчас анфилада из трех внутренних двориков, соединенных изящными арочными проходами, невольно притягивает взгляд.
Магический камень, слагающий стены Риона, изменил свойства и цвет. Тончайший растительный орнамент покрывает белоснежные колонны. Вторя резьбе, их оплетают стволы древовидных лиан, – они тянутся ввысь, плавно изгибаются, смыкаясь над головой замысловатыми сводами.
Клейкая листва уже распустилась на юных побегах. Кое-где благоухают соцветия различных форм и оттенков. Журчит вода, сбегая каскадом небольших водопадов, и все это пронизано светом: солнечные лучи, просеянные сквозь неплотные кроны, причудливо озаряют тенистые помещения.
Центральный зал просторен, способен вместить всех обитателей Риона и наших гостей.
Я переступил порог и замер, интуитивно узнав «Посох Гидры» – он превратился в невиданное полупрозрачное растение, пронизанное тонкими прожилками, похожими на кровеносные сосуды.
Рубин, раньше служивший навершием посоха, теперь заключен в хрустальной толще кряжистого ствола: он равномерно пульсирует, словно огромное сердце, – капля крови, однажды отданная Энеей, пробудила его, и вот теперь драгоценный камень окончательно ожил, концентрируя в себе окружающие силы природы.
Невольно фокусирую взгляд, получаю подсказку: