Алекс & Элиза

– Простите, какая записка? И какое обещание? Если бы я писала записки каждому встреченному мной джентльмену, то проводила бы все дни, стараясь придумать похвалу тем, кто едва может провести даму в танце. Мне стоит напомнить вам, что идет война? У меня есть более важные и полезные занятия.

– Провести даму в танце – так это называется в наши дни? – Алекс прищелкнул языком. – Простите мою старомодность, но я полагал, что был единственным, кому вы писали!

– Клянусь, полковник Гамильтон, вы слишком высокого о себе мнения. Вы действительно считаете, что настолько хороши в танцах? И поверите ли, если скажу, что весьма смутно помню тот вечер? Честно говоря, сэр, я запомнила вашу ссору с моим отцом намного лучше, чем то, что имело место быть между нами.

– Ах, мисс, вы раните меня в самое сердце…

– С трудом верится, что правдивые слова могут вас так расстроить. Для военного вы слишком уж чувствительны.

– Меня расстроили не ваши слова. Скорее, действия, им предшествовавшие, и очевидно легкомысленное отношение к этим действиям.

– К вашим танцевальным талантам? – рассмеялась Элиза.

– Вы же не думаете, что мы стали бы танцевать на сеновале?

– Прошу прощения, полковник Гамильтон! Должна признаться, что осталась равнодушной ко всем прочим вашим талантам, кроме танцевального.

Алекс изумленно покачал головой. Затем стянул перчатку и сунул руку во внутренний карман, достав одно из самых ценных своих сокровищ.

– Вы сделаете вид, что не узнаете это?

Элиза обернулась, чтобы взглянуть на мятый кусок ткани в руке Алекса.

– Слегка испачканный носовой платок?

– Я не стирал его более двух лет, – оскорбился Алекс.

– Это объясняет его состояние.

– Мисс Скайлер, вы просите меня поверить в то, что не помните о том, как я отдал вам этот самый платок?

Алекс видел лишь профиль девушки, но и по нему было заметно, что она заинтригована.

Внезапное воспоминание о событиях того вечера вспыхнуло в ее голове.

– О, да! Признаю поражение, – сказала она. – Насколько я помню, мы с Анжеликой и Пегги подошли к вам в одной из гостиных, где вы пытались впечатлить мисс Тамблинг-Гоггин и мисс ван Ливенворт своими военными талантами. Совсем вылетело из головы.

– И вы утверждаете, что не помните о том, как вернули мне платок тем же вечером, вместе с запиской?

– Правда? – Элиза пожала плечами. – Ну, с моей стороны это было очень любезно, не так ли? Хотя, учитывая его плачевное состояние, я понимаю, почему хотела от него поскорее избавиться.

Алекс не на шутку растерялся. Может ли быть, что Элиза Скайлер – самая рассудительная из сестер Скайлер, та, которую, по слухам, больше интересовали идеи революции, чем новые наряды или даже книги, – оказалась настолько легкомысленной, что забыла о написанном ею самой любовном послании? Невозможно было представить подобное!

– Вы должны извинить меня, мисс Скайлер, – слова изо рта Алекса вырывались с облачками пара, – хоть я и знал, что вы отнюдь не застенчивая фиалка, но все же полагал, что вы намного более здравомыслящая особа.

– Ох, святые небеса, полковник Гамильтон! Это ведь всего лишь платок.

– Нет, вовсе не «всего лишь платок». Это сама суть отношений между мужчиной и женщиной.

– Полковник Гамильтон, я вынуждена снова просить вас не рассматривать наше нынешнее положение как оправдание для недостойного поведения. Не сомневайтесь, ничто, кроме крайней необходимости, не заставило бы меня пойти на нарушение приличествующего расстояния между людьми подобным образом.

– Правда? – сухо удивился Алекс. – И, я полагаю, вы не отправляли платок с запиской, в которой обещали встретиться со мной на сеновале?

Гектор остановился и фыркнул с такой силой, что Элиза рассмеялась.

– Встретиться с вами на сеновале? Прошу прощения, полковник, но даже ваш верный скакун считает это смешным!

– Мисс Скайлер, не изображайте передо мной невинность. Пусть в глазах общества вы – ярая патриотка, поглощенная лишь любовью к родине, но даже вам не удастся убедить всех в том, что вы настолько бесчувственны, как хотите казаться.

– Мой дорогой полковник, не знаю, что послужило источником ваших диких измышлений, но уверяю, они настолько же неприятны, насколько необоснованы. Если вы считаете, что какие-то из моих поступков ввели вас в заблуждение, я нахожу это одновременно обидным для себя и непростительным для вас.

– В заблуждение! – Алекс не сдержался. – Я далек от этого! Вы просто так и не показались, после того как пообещали мне полночное свидание!

Элиза ахнула. А затем резко развернулась в седле, оказавшись лишь в нескольких дюймах от своего обвинителя.

– Господь свидетель, сэр, никогда из-под моей руки не выходило записки, адресованной вам.

Глядя в ее лицо, освещенное ущербной луной, Алекс понял, что слышит чистую правду.