Алекс & Элиза

– Анжелика, пожалуйста, – вмешалась Элиза, – ты переходишь все границы.

Последовала очередная заминка и еще один проблеск печали на напряженном лице Анжелики.

– Иногда это необходимо, – заявила она. – Ты никогда не умела разбираться в мужчинах, и, если предоставить тебе делать выбор самой, кончится тем, что ты останешься без гроша и будешь вынуждена сама стоять у плиты, обходясь без слуг.

«Это родители, –  вновь подумал Алекс. – Должно быть, они».

– Уверяю вас, я бы встал к плите вместо мисс Скайлер, если бы до этого дошло, – сказал он, пытаясь перевести все в шутку.

– Не сомневаюсь, – заявила Анжелика. – Я хочу сказать, не сомневаюсь, что вы умеете готовить, поскольку ваше детство прошло без слуг и, если правильно понимаю, без семьи.

Глаза Алекса распахнулись. Он не мог припомнить, когда в последний раз ему в лицо говорили такие вещи, – по крайней мере, с тех пор как он приехал на север, – и уж точно никогда не слышал такого от леди.

– Мой отец… путешествовал, – ответил молодой человек, подобрав слово, которое не являлось ложью в буквальном смысле, – а моя мать отправилась к Создателю, когда я был еще мал. Меня вырастили их друзья. Моя семья не так давно приехала в Вест-Индию и не успела обрасти там родственными связями, а отправлять меня в Шотландию было непрактично.

– Ну, никто не может обвинить вас в отсутствии находчивости, – признала Анжелика. – Вы, определенно, сделали себе имя и сослужили большýю службу нашей стране, несмотря на то что выбрались из, э, ниоткуда.

Алекс вздрогнул и откашлялся.

– Должен признать, мисс Скайлер, что мне еще никогда не доводилось получать комплимент, столь похожий на нож в спину.

Анжелика покраснела под слоем пудры.

– О, черт бы все это побрал!

Пегги захихикала. Элиза выдохнула. Тетушка Гертруда потянулась за стаканом и осушила его в один глоток.

– Боже милосердный, мисс Скайлер! – воскликнул Стивен, но прорезавшиеся в голосе визгливые нотки погубили всю серьезность его тона. – Вы потеряли рассудок?

Анжелика положила левую руку на правую руку Элизы и заметно сжала, но взгляд ее при этом не отрывался от Алекса.

– Вы должны знать, полковник Гамильтон, насколько сильно все мы привязаны к вам. Даже мой отец, которого вы пытались заключить под стражу, не мог не отметить, с какой самоотдачей вы выполняете свои обязанности. Но для меня дело чести напомнить вам, что Скайлеры – одна из старейших семей штата Нью-Йорк, состоящая в родстве с ван Ренсселерами, ван Кортландами и Ливингстонами по линии отца и матери. Ваши же родители не ровня нашим, как в вопросах крови, так и, что намного важнее, в вопросах кошелька. Видеть, что моя сестра выходит замуж за человека, которого любит и которым восхищается, будет для меня огромной радостью, но вы же не надеялись, что вам удастся завоевать ее с помощью мешка апельсинов, правда?

Алекс взглянул на Элизу, чтобы понять, как она относится к словам сестры. Девушка была заметно ошеломлена, и полковник принял это за знак, что слова Анжелики, произнесенные якобы от лица Элизы, все же не исходят от нее. Пегги и Стивен казались смущенными, а в глазах тетушки Гертруды, когда они встретились взглядами, мелькнула боль. Но самой несчастной за столом (не считая, возможно, его самого), определенно, была Анжелика, и Алекс снова подумал о том, что она говорит не от своего имени, а, вероятнее всего, от имени генерала и миссис Скайлер.

– Мисс Скайлер, – начал он, повернувшись к старшей сестре, – с риском прослыть высокомерным я все же вынужден вам напомнить, что являюсь старшим адъютантом Его Превосходительства, генерала Джорджа Вашингтона, главнокомандующего Континентальной армией. От его имени и от имени нашей страны я веду переписку с представителями четырех королей, тринадцати принцев, двадцати одного герцога, сорока семи эрлов и с таким количеством маркизов, графов и рыцарей, что их едва ли вместит Манхэттен. Далее, в мою защиту скажу, мое имя – повторюсь, мое имя, а не имя моего отца, деда или другого замшелого предка, – мое собственное имя известно любому хоть сколько-нибудь значительному американцу, будь то посол Франклин, Томас Джефферсон, Джеймс Мэдисон, Джон Адамс, Джон Хэнкок или Джон Джей. Даже Патрик Генри и Роберт Моррис знают меня по имени, причем по их высоким стандартам, а не по длине списка имен, выбитых на надгробиях, я оцениваю себя и, надеюсь, буду оценен другими.

Анжелика слушала, как Алекс швыряется именами, с расцветающей на лице улыбкой.

«Это остудит ее пыл», –  решил он. Но недооценил старшую из сестер Скайлер.

– Какие громкие фамилии, сэр, – сказала она, едва собеседник замолчал. – Звучит как список рождественских открыток, которые посылает матушка.