Алекс & Элиза

Моя дорогая Анжелика,

Пишу тебе, как старшей из моих дочерей, не потому, что сведения, которыми я собираюсь с тобой поделиться, должны заботить девушку твоего возраста, а потому, что бывают времена, когда леди в любом возрасте приходится заботиться о, казалось бы мужском деле, непривычном или неприятном. Говорю откровенно, что ты не столь умна и образованна, как твоя сестра Элиза, но у тебя есть лидерские качества, которыми она, при всей своей независимости, не обладает. Потому-то я и сообщаю тебе нижеследующее, надеясь, что ты сумеешь распорядиться этим правильно.

Согласно тому, что сообщил мне генерал Скайлер, дом в Саратоге отстроен, поля засеяны и сады восстановлены, но, поскольку урожая в этом году мы еще не увидим, ферма требует больше денег, чем приносит. Генерал Скайлер собирался продать ее, но в наши неспокойные времена не найдется никого, кто готов будет дать хотя бы десятую часть ее настоящей стоимости, к тому же продавать ее – все равно что отрезать руку, чтобы не болел палец. Помимо этого, генерал Скайлер вот уже два года не получал жалование от Континентального конгресса, и, хотя есть надежда, что после победы в войне его щедро наградят землей и прочими благами, невозможно предсказать, когда это случится и случится ли вообще.

Таким образом, я пытаюсь сообщить тебе, дражайшая моя дочь, что мы на грани разорения.

И поэтому вы с сестрами должны выйти замуж как можно скорее и как можно удачнее. В этом отношении пока только Маргарита выполняет свои обязанности, но мистер ван Ренсселер все еще слишком юн для заключения брака. И хотя связи между нашими семьями уходят вглубь на несколько поколений, я опасаюсь, что глава их семейства узнает о том, в каких печальных обстоятельствах мы оказались, и отменит помолвку. Столь велико мое беспокойство, что я прошу тебя не делиться написанным с Пегги, которую Творец не наградил осмотрительностью, ведь она вполне способна поделиться этими сведениями с юным Стивеном, а он вправе будет передать все своему отцу.

– Мама! – воскликнула Пегги, когда Элиза дошла до этого места. – Ты несправедлива ко мне!

– О, тише, – велела Элиза сестре. – Сама прекрасно знаешь, что ты безбожная сплетница.

Пегги промолчала. Так и было.