Алекс & Элиза

Но вернемся к Элизе. Мы отправили ее в Морристаун в надежде, что она встретит достойного молодого человека среди офицеров, окружающих генерала Вашингтона. Но Гертруда сообщила мне, что Элиза уделяет все свое время этому безродному, нищему негодяю Гамильтону, который всего год назад выдвинул вашему отцу обвинения в преступлениях против своей страны, от коих, впрочем, он был полностью оправдан. И я менее всего хочу об этом вспоминать.

Несомненным свидетельством доброты и прекрасного воспитания вашего отца служит тот факт, что он не скрывает своего высокого мнения об уме и потенциале полковника Гамильтона, несмотря на все неприятности, которые тот ему причинил. Тем не менее полковник Гамильтон – неприемлемый кандидат.

Достаточно сказать, что я сужу о нем как любая женщина – сердцем и кошельком. Мое сердце не может простить ему вреда, причиненного вашему отцу, а что касается кошелька, он у него пуст и вряд ли наполнится.

Проще говоря, он не подходит, и раз уж Элиза не делает попыток найти более достойного кандидата, я решила взять дело в свои руки. Я состою в переписке с Сюзанной Ливингстон, женой губернатора Ливингстона и матерью ваших подруг, Китти и Сары. Их брат Генри одного возраста с Элизой и был адъютантом сначала у генерала Скайлера, а затем и у генерала Бенедикта Арнольда, который привел наших солдат к победе под Саратогой и вернул нашу любимую ферму.

Хотя его служба на благо страны весьма похвальна, миссис Ливингстон говорит, что стала замечать в полковнике Ливингстоне определенные признаки невоздержанности и изменчивости, говорящие о том, что ему пора найти жену, пока они не превратились в пороки. Учитывая это, мы с миссис Ливингстон обе пришли к выводу, что в интересах обеих семей заключить их с Элизой союз немедленно…

– Нет! – вскрикнула Элиза, сунув письмо Пегги.

В нем было еще два или три абзаца, но девушка не смогла заставить себя читать дальше.

– Анжелика? – позвала она несчастным голосом. – Это… неужели это… правда? Я должна выйти замуж за Генри Ливингстона?

Ей ответила Пегги.

– В мамином письме говорится, что он приедет двадцать четвертого, уже завтра. Он пробудет в Морристауне всего неделю. Мама хочет, чтобы за это время дело было сделано.

«Дело, –  мрачно подумала Элиза, – словно речь не обо мне, а о кукурузе, которую надо продать на рынке».

– Я не видела Генри несколько лет, – сказала Пегги, стиснув бумагу, – но Китти писала мне прошлой зимой, что он стал красивым молодым человеком.

– Он дергал меня за косы, – оцепенело пробормотала Элиза. – Когда мы приезжали к Ливингстонам в Элизабеттаун и мне было одиннадцать. Генри подкрадывался ко мне и дергал за кончики кос, спрятанных под чепчик. – Она тоскливо посмотрела на сестру. – И это все, что я знаю о своем будущем муже.

– Ты знаешь, что он богат, – возразила Анжелика, выходя из-за ширмы. – Этого недостаточно?

Элиза с изумлением увидела, что старшая сестра переоделась не в ночную сорочку, а в простое платье из темной шерсти, без корсета и турнюра.

– Сестра, что ты делаешь?

Анжелика пожала плечами. На ее лице была написана бесшабашная решимость.

– Я делаю то, что велела мама, – сбегаю.

– Что… сегодня?! Не может быть!