Алекс & Элиза

– Чертов Вестон! – выругался Алекс. – Он был так пьян, что сказал, будто вы сбежали.

– Нет, сбежала Анжелика.

– И я так сказал, но он настаивал, вот и…

– Всегда подозревала, что капрал Вестон слегка туповат, – заметила Элиза.

Алекс сердито покачал головой.

– Не имеет значения. Вам не придется выходить за него. Я убью его еще до рассвета.

Он снова повернулся к Генри и пнул того в бок грязным ботинком.

– Вставай, Ливингстон, и готовься к смерти.

– Алекс, нет! – воскликнула Элиза, и он вздрогнул, услышав, как легко слетело с ее губ его имя. – Он не понимал, что делает…

Элиза сама не верила тому, что говорила, но отчаянно стремилась разрядить ситуацию и остановить насилие.

– Этот подонок, определенно, знал, что делает. И он должен будет заплатить за это.

– Она права, – вмешался Стивен. – Вы не можете бросить ему вызов, пока он в таком состоянии. Это недостойно. И если вы его действительно пристрелите, вас будут судить за убийство.

– Но я хочу его убить! – закричал Алекс. – Хочу видеть, как он истекает кровью у меня на глазах.

– Как и я, – согласился Стивен, глядя на Алекса с огромным сочувствием. – Но придется подождать, пока он не придет в себя. Иное – ниже вашего достоинства.

– Я ни капли не пекусь о своем достоинстве, – заявил Алекс, в душе понимая, что Стивен прав.

– Все это не имеет значения, – вмешалась Элиза. – Я теперь просто не смогу стать его женой.

– Думаете, он позволит вам разорвать помолвку? Вы не знаете Ливингстонов так, как знаю их я, – возразил Алекс. – Если Генри согласится вас отпустить, он признает, что совершил какой-то проступок. А его отец никогда не позволит ему это сделать. Уильяма Ливингстона больше бы устроила смерть сына, чем пятно на его репутации.

– Но что, если он не умрет? – воскликнула Элиза. – Что, если умрете вы? Он ведь тоже солдат и тоже умеет стрелять. Что, если он убьет вас? Я могу смириться с тем, что он избежит наказания за это нападение, но ваша смерть – с ней я смириться не смогу. Пожалуйста, Алекс!

Гамильтон взглянул на нее, и внезапно девушка оказалась в его объятиях. Алекс не знал, сделала ли она первый шаг, или это был он. Сбывалось все, чего он хотел, о чем так мечтал. Элиза все еще не была замужем. Она принадлежала – все еще могла принадлежать – ему.

Он обернулся к Стивену.

– Вышвырните Ливингстона отсюда. Если попытается вернуться, убейте его.

Когда они остались вдвоем, Алекс наконец произнес слова, которые так долго носил в себе:

– О, моя милая, какая это была пытка! Мысль о том, что вы могли стать его женой, просто невыносима. Я должен был все сказать раньше, но боялся, что недостоин вас.

– Мой дорогой, – сказала она, – не отчаивайтесь, я сама разорву помолвку. – Она положила голову ему на грудь. – И убегу. Вы найдете меня, и мы поженимся тайно. Уедем далеко-далеко и будем жить за границей Штатов. В повозке или под открытым небом – мне все равно. Все равно, пока вы рядом.

Он нежно приподнял ее лицо и посмотрел прямо в глаза. Об этом мгновении Гамильтон мечтал с тех самых пор, как увидел ее в простом домашнем платье на балу ее матери. Он так ждал этого, и вот, наконец, их губы встретились.

Пусть всего на миг, но Алекс почувствовал, как усталость и холод покидают его тело.

Он целовал ее со всем пылом, и она таяла в его объятиях, отвечая на поцелуи с такой готовностью и нежностью, что Алекс был готов от счастья умереть на месте.

– Я буду рядом, Элиза, – сказал он охрипшим голосом. – Что бы ни случилось, я всегда буду рядом.

32. Лучшая из тетушек и лучшая из женщин

Резиденция Кокранов, Морристаун, штат Нью-Джерси

Апрель 1780 года

Последовавшая за этими событиями неделя выдалась очень напряженной.

Элизе удалось отложить свадьбу, сказавшись больной. Помогло то, что тетушка Гертруда была самой известной сиделкой во всей Континентальной армии, а дядя, хоть и отсутствующий, был личным врачом главнокомандующего. Ни у кого не возникло подозрений на ее счет, к тому же Элизу настолько потрясло случившееся, что она не могла встать с постели на следующее утро и несколько дней не выходила из комнаты. Девушка вздрагивала каждый раз, услышав громкий шум.

– Какая низость! – услышав всю историю, заявила тетушка Гертруда, немного смущенная тем, что выпитое вино помешало ей проснуться вовремя. Они собрались в гостиной через полтора дня после происшествия, обсудить, что делать дальше. – За всю свою жизнь я ни разу не слышала, чтобы джентльмен вел себя столь возмутительным образом. И ни слова от него – ни извинений, ни сообщения о расторжении помолвки. Ничего!

– Он не джентльмен, – заявил Стивен. – Мне ужасно хотелось самому вызвать его на дуэль.

– Ни в коем случае! – взвизгнула Пегги, заставив Элизу вздрогнуть. – Это нападение само по себе ужасно, а тут еще и возможность потерять вас!