Алекс & Элиза

И лишь от него зависело, смогут ли они сделать это вовремя.

От Морристауна до Олбани было около 140 миль. Если Алекс будет скакать день и ночь, то к вечеру четверга он доберется до «Угодий». Однако ему придется часто менять лошадей, а значит, реквизировать их. На почтовых станциях их должно быть достаточно, чтобы полковник из штаба самого генерала Вашингтона мог взять одну, пользуясь своим званием. Когда все это закончится, его, несомненно, будет ждать суровое наказание, но это последний шанс завоевать Элизу. Ради этого он был готов рискнуть всем, даже карьерой.

Ему пришлось десять минут стучать, прежде чем служащий почтовой станции открыл дверь, и еще десять минут объяснять, что ему нужно, и доказывать, что он не примет ответ «нет». Десять минут спустя Гамильтон уже сидел на сером арабском жеребце – самом быстром в конюшне, по словам служащего. Луна в третьей четверти освещала дорогу, которую лошадь, судя по всему, неплохо знала. Алекс тоже хорошо ее изучил. Именно этим маршрутом он проезжал почти каждый день в феврале, когда ждал приезда Элизы. Мужчина поудобнее устроился в седле и опустил поводья. Гамильтон бодрствовал уже почти восемнадцать часов, проехал около тридцати миль, возвращаясь из Эмбоя, и успел дважды промокнуть под дождем. Он был измотанным, больным и замерзшим, но чередующиеся волны гнева и страсти заставляли его двигаться вперед. Прошел час, за ним другой. Луна опустилась к горизонту, и небо на востоке посветлело. Еще не рассвет, а лишь его предвестник.

Алекс не помнил, видел ли, как на дороге перед ним появились всадники. Позже полковник понял, что они, скорее всего, выехали из густого леса, подходящего к дороге с запада, и пересекали ее, чтобы найти укрытие с другой ее стороны, но, увидев их впервые, молодой офицер подумал, что эти люди появляются прямо из воздуха.

«Я, должно быть, заснул», –  мелькнула на краю сознания мысль.

Всадники, похоже, удивились его появлению ничуть не меньше. Они остановились и, хотя морды лошадей смотрели на запад, все как один повернулись к нему. Тут офицер заметил, что их лица скрыты платками.

Бандиты!

Он резко остановил коня, но было уже слишком поздно. Всадники подхлестнули лошадей, и, прежде чем он успел развернуться, устремились к нему. Полковник заметил, как они на ходу целятся в него из ружей, и успел пригнуться к лошадиной шее как раз вовремя. Раздался звук выстрела, и над его ухом просвистела пуля. Мгновение спустя он почувствовал острую боль в плече и понял, что пролетевшая пуля, похоже, оцарапала его.

Стрелявший не смог бы зарядить ружье, не сходя с лошади, но оставались еще двое. Алекс знал, что, сидя на лошади, представляет собой легкую мишень, поэтому скатился с коня, спрятавшись за ним от нападавших. Животное забеспокоилось, но осталось на месте, позволив Гамильтону вытащить свое ружье. Он быстро вышел из-под прикрытия лошади, прицелился в одного из двух бандитов и выстрелил. Кровь веером разлетелась вокруг головы грабителя, и он вывалился из седла.

Когда тот упал, его шинель распахнулась, и Алекс заметил под ней кусок красного мундира.

Красноспинные! Они, должно быть, отправились в рейд из своего лагеря на острове Манхэттен. Забраться так далеко было невероятно отчаянным поступком. Похоже, они отправились в путь по серьезной причине.

Теперь у него оставалось два противника. Алекс по-прежнему старался укрыться от них за спиной лошади, особенно от того, чье ружье все еще было заряжено; пока они огибали его коня, полковник наугад ткнул штыком, закрепленным на ружье. Он не попал во всадника, но почувствовал, как штык погрузился в лошадиный круп. Животное не столько пострадало, сколько испугалось, и от шока взбрыкнуло задними ногами, отправив ездока на землю.

Алекс не медлил. Упав на одно колено, он проткнул штыком распростертое на земле тело нападавшего, и тот выронил ружье. Гамильтон не был уверен, заряжено ли оно, но тем не менее отбросил свое и схватил оружие убитого. Последний противник кружил в отдалении, держа ружье перед собой, как копье, и явно не собираясь пускать его в ход.

Алекс понял, что у него в руках оказалось единственное заряженное ружье. Он прижал его к плечу и навел на бандита. Тот поскакал прямо на него, оглушая грохотом подков. Гамильтон подождал, чтобы наверняка не промазать, а затем выстрелил. Всадник вылетел из седла, словно его сдернули арканом. Лошадь, однако, неслась вперед, и Алексу пришлось броситься прочь с ее пути. Он неудачно приземлился на раненое плечо, которое ныло и пульсировало одновременно.

С трудом заставив себя подняться, мужчина нашарил оружие. Но в нем не было необходимости: трое поверженных лежали на дороге, и ни один из них не шевелился. Конь Алекса ускакал, но лошади двух нападавших остались на месте. И пусть ему отчаянно хотелось вернуться к своей миссии, он знал, что не выполнит свой долг, если хотя бы не обыщет нападавших, поскольку они, определенно, были шпионами.