Алекс и я

А дальше по неизвестной причине он закончил свою забастовку необычным образом. Я показала Алексу поднос, на котором лежало два, три и шесть блоков предметов различных цветов. «What color three?» (‘Какого цвета три предмета?’). Алекс умышленно ответил: «five» (‘пять’). В этот раз было нечто особое в том тоне, которым он ответил на этот вопрос, и том внимании, которое он уделил ему. Я снова спросила Алекса: «What color three?» (‘Какого цвета три предмета?’). «Five» (‘пять’), – снова ответил он. «Нет, Алекс, скажи же What color three?» (‘Какого цвета три предмета?’). Я была озадачена и выказывала нетерпение. «Почему он отвечает “пять”? – задавалась я вопросом. – Блока из пяти предметов нет на подносе, который я ему показываю». «Надо поставить вопрос иначе», – решила я. Тогда я спросила Алекса: «What color five» (‘Какого цвета пять?’). Он ответил «попе» (‘никакого’). Я была изумлена. «Что же он хотел этим сказать?» – думала я.

Дело в том, что несколько лет назад Алекс научился использованию термина «ничего» (‘попе’) в ходе обучения понятиям «same/different» (‘одинаковый/разный’), чтобы обозначать относительные признаки объектов. Это слово «ничего» (‘попе’) использовалось нами в ходе тренировок, чтобы дать ответ при отсутствии сходства или разницы в форме, цвете или материале, из которого сделан объект или пара объектов. Например, когда Алексу в первый раз показывали два объекта различных цветов, но одинакового размера и задавали вопрос «What color bigger?» (‘Предмет какого цвета больше?’), он отвечал «попе» (‘никакой’), чтобы показать, что предметы не различаются по размеру. Он сам стал так использовать слово «попе» (‘ничего’) без специальной тренировки. А сейчас он очевидным образом использовал слово «попе» (‘никакой’), чтобы передать значение понятия «zero» (‘ноль’), отсутствие существования. Мы хотели убедиться в том, что это не счастливое научное совпадение, а некая закономерность, и провели серию тестов. На подносе отсутствовал блок из одного, двух, трех, четырех предметов и так далее. И я задавала вопрос «What color one?» (‘Какого цвета блок из одного предмета?’), «What color two?» (‘Какого цвета блок из двух предметов?’) и так далее. Мы провели шесть серий таких тестов, и Алекс дал правильный ответ в 90 процентах случаев. Единственный раз, когда он ошибся – не смог присвоить цвет предмету, которого не было на подносе. Похоже, Алекс действительно был знаком с чем-то похожим на понятие «zero» (‘ноль’).

Кто знает, какие мысли были в его голове, когда он правильно отвечал на первую серию из пяти вопросов. Очевидно, Алексу не было интересно отвечать на них: это объясняет забастовку, которую он объявил мне. Спустя две недели у меня возникло ощущение, что моему испытуемому пришла в голову следующая идея. «Как бы мне сделать это более захватывающим? – наверно, задавался вопросом Алекс. – Пожалуй, я буду присваивать названия тем предметам, которых нет на подносе». Скука – очень мощная эмоция для многих детей, учащихся в школе. Оказывается, такую эмоцию могут переживать не только люди.

Я хотела бы отметить, что использование Алексом слова «попе» / «ничего» в контексте производимых мной тестов важно по нескольким причинам. Во-первых, «ноль» – понятие абстрактное. Обозначение для этого понятия появилась лишь в XVII веке. Во-вторых, важно то, что Алекс использовал слово «попе» (‘ничего’») в этом контексте самостоятельно, это было его личным изобретением. Мы не обучали его этому, он сам об этом догадался.

Незадолго до того, как я покинула Северо-Западный университет и переехала в Тусон, я обсуждала достижения Алекса с преподавателем философии Университета Тафтса Дэном Деннетом (Dan Dennet). Он был удивлен и предложил мне: «А что, если ты задашь Алексу вопрос “Какой предмет зеленого цвета?” (‘What’s green?’). При этом предмет зеленого цвета будет отсутствовать на подносе. Скажет ли он “ничего” (‘попе’)?» Подобный эксперимент был, с моей точки зрения, несколько спорным, но я всё равно решила попытаться. Я показала Алексу поднос с различными разноцветными предметами и спросила «Какой предмет фиолетового цвета?» (‘What’s purple?’). Предмета фиолетового цвета не было на подносе. Алекс посмотрел на меня и ответил: «Хочу виноград». Виноград – фиолетового цвета. После первой попытки я подумала: «Он пытается меня обхитрить. Кажется, он задумал что-то необычное. Но как мне определить, когда он демонстрирует свой ум, а когда ошибается?» Это оказалось сложнее, чем я себе представляла. И я отказалась от идеи подобных тестов.

В конце концов, Алекс сам придумал это. Мой попугай, наделенный крошечным мозгом, казалось, использовал понятие «ничего» так же, как и великий греческий математик Александрии Евклид. Освоение Алексом понятия «попе» (‘ничего’) было таким же впечатляющим, как и его попытки составлять слова из фонем. Тренируясь, он произносил звуки «и», «а», «т», стремясь составить целое слово. Чего же еще мне ожидать от Алекса дальше?