Алексадр Золотая Грива 2

- Святой отец, ты обещал рассказать о мытарствах, - обратился к Анатолию.

- Опять за своё … не священник я, сколько раз повторять?

- Как не священник? Раз молитва твоя подействовала, значит священник, а то, что официально не присвоили, не беда. Некому тут, вот и всё. Да и потом, неудобно как-то говорить: послушник Анатолий. В общем, святой отец и всё. Вокруг на сотни вёрст вовсе никаких священнослужителей нет, так что ты и священник, и епископ, и патриарх, - заключил Александр. – Так что там о мытарствах?

Вместо ответа Анатолий достал котомку. Пальцы ловко распутали узел, в руке появилась потрёпанная книга в кожаном переплёте.

- Вот, - сказал Анатолий, - садись ближе к огню и читай. Найди в оглавлении повествование преподобной Феодоры о мытарствах. Да смотри осторожнее листай, бумага старая.

Александр взял книгу, удивляясь такой заботе. Священник проявил полное равнодушие к сокровищам атамана, а над комком бумаги трясётся. Конечно, книги большая редкость и очень дороги, но ни одна не стоит и четверти той кучи золота, что лежит у них под ногами. Подвинул ближе лучину, раскрыл страницы …

«… старица Феодора, родственница цареградского гражданина Константина Варвара, приютившего святого Василия, была вдова и вела жизнь целомудренную и богоугодную. Усердно служила святому. Перёд смертью приняла иночество.

Ученику св. Василия, Григорию, захотелось узнать, где находится после смерти Феодора, какую участь получила и какую награду за усердную службу святому старцу. Григорий верил несомненно, что святому Василию всё известно о ней. Он докучал ему усиленными просьбами и святой Василий, не желая опечалить духовного сына, помолился Богу, чтобы открылась в видении загробная жизнь Феодоры. Однажды ночью Григорий спал и увидел в сонном видении Феодору. Григорий обрадовался, увидев её и долгою беседою, как наяву бывшею, утешился.

Спросил её: как она разлучилась с телом? Как пережила тоску смерти? Что видела при кончине своей? И как миновала духов, проходя воздушные пространства?

- Григорий, - начала повествовать ему Феодора, - о страшной вещи спросил ты, о которой и вспоминать ужасно. Я видела лица, которых никогда не видала, и слышала слова, каких никогда не слыхала. И что скажу! Лютое и тяжкое воздаяние, которого я не ожидала, встретило меня тогда за дела мои. Но молитвами и помощью общего отца нашего преподобного Василия всё сделалось легко для меня.

Как выскажу тебе боль тела, скорбь и муку, что бывает с умирающими? Подобно тому, как если бы кто упал в великий огонь и, горя и тая, обратился в пепел, так страдания и горький час разлучения разрушают человека. Истинно люта смерть подобным мне грешникам! О праведных же не знаю.

Когда приблизился конец жизни моей и настал час разлучения с телом, я увидела множество бесов. Стали кругом постели моей, лица чернее смолы, очи, словно горящие угли; вид казался кромешным мраком и видеть их было так люто, как страдать в пропасти огненной.

Они подняли мятеж и шум; кричали, испуская надрывающие сердце, пронзающие, несказанные звуки; глядели свирепо и яростно, грозили, устремлялись, скрежеща зубами, словно хотели пожрать меня. Приготовляли хартии, точно ожидая судию, который должен прийти, развёртывали свитки, в которых записаны всё мои злые дела. Тогда убогую душу мою объял великий страх и трепет. И недостаточна мне горесть смерти, но то грозное зрение и страшное видение бесов, и ярость их как другая смерть – лютейшая.

Я отворачивала глаза туда и сюда, чтобы не видать страшных лиц и не слышать голосов, но не могла избавиться. Всюду видела их, толпящихся без числа и не было помогающего мне. В муке изнемогла совершенно и в это время увидела двух ангелов Божиих. Явились в образе прекрасных юношей, которых красоты невозможно высказать. Лица лучезарны, очи глядят с любовью, волосы на головах белы, как снег и блистают золотом. Одежды похожи на сверкающую молнию и золотые пояса крестообразно вьются на груди. Ангела стали направо от одра моего, тихо беседовали друг с другом. Бесы отступили дальше.

- Враги рода человеческого, - произнёс один ангел, - зачем вы всегда предваряете нас приходом к умирающему и, делая шум, пугаете и смущаете душу, разлучающуюся с телом? Но не очень радуйтесь: здесь не найдёте ничего, потому что с этой душой Божие милосердие и нет вам ни части, ни жребия в ней.

Бесы возмутились после слов ангела и подняли такой крик и шум, что звуки их голосов гремели громом, свистали бурей, завывали метелей на вершине горы, грохотали, гудели… Мне казалось, что я кружусь в вихре и только вид ангелов обвеял тишиной. Обозлённые бесы развернули обвинительные хартии.

- Как ничего нет в этой душе? – кричали они, - а это чьи грехи? Не она ли сделала?