Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 1

Блока. Он благословлял меня, по праву старшего друга

и по доброму русскому обычаю, на службу отечеству...

Но предсказание оправдалось вполне — увы! Военная

служба моя была крайне непродолжительна. В Свеабор-

ге, куда на пятый после того день я был отправлен со

всей дружиной, в очень скором времени я тяжело забо­

лел. Был в декабре переведен в Николаевский госпиталь

в Петербурге, а поправившись, был признан к военной

службе негодным.

Пока я лежал в госпитале, А. А. Блок проявил по

отношению ко мне самую нежную заботливость. Между

прочим, зная о затруднительности для меня общения с

издателями, Блок за меня действовал в этом направле­

нии, как я бы действовал сам. В это время были коллек­

тивные выходы из одного издания, возвращения в него

(когда выяснилось недоразумение в пункте, подавшем

повод к этому действию) и т. п. С моей точки зрения,

не было сделано при этом за меня ни одного faux pas *.

Помню, по выздоровлении, совместную поездку с Бло­

ком и кем-то еще к Г. И. Чулкову, в Царское Село.

И опять-таки ко мне, не вполне еще оправившемуся,

Блок был в пути и на месте трогательно заботлив.

Устраивал послеобеденный отдых и т. п. ...

* Ложного шага ( фр. ) .

393

Со следующей зимы пришла очередь и самому

А. А. Блоку быть призванным.

В его приезды из Лунинецких болот мы неизменно

виделись. Блок был довольно горд своим полувоенным

одеянием, погонами и даже шашкою, которую носил.

В сущности, он рыл целый год окопы почти под огнем

неприятеля; рабочие дружины, подобные той, в которой

он служил, на всех фронтах рассматривались как части

войск, разгонялись огнем и брались в плен...

Его эта судьба не постигла.

Совершенно особою «страною» (по любимому его

выражению) была та страница из его биографии, кото­

рая протекла в окопной службе. Его товарищи по ней,

мною в середине статьи перечисленные, должны подроб­

но поделиться с нами воспоминаниями 42.

В один из отпусков Блока с фронта, летом 1916 года,

мы совершили с ним и недавно женившимся и поселив­

шимся у меня нашим общим другом Е. П. Ивановым

последнюю общую нашу загородную поездку.

Она была в «мои» места, давно уже сделавшиеся

также любимыми и Б л о к о м , — в Шуваловский парк, ко­

торый мы исходили в тот раз с его нагорной, обращенной

к полотну (в двух-трех верстах) стороны.

Как дети, радовались природе, бегали, собирали цве­

ты. А по дороге и купались.

Возвращались по Приморской, а оттуда дошли пеш­

ком до Карповки. Е. П. Иванов лучше, может быть,

помнит, о чем говорили...

Кроме Е. П. Иванова, ближайшим другом А. А. Бло­

ка был видавшийся с ним редко с тех пор, как, став

взрослым, уехал служить в провинцию, один из трех

братьев Гиппиус — Александр Васильевич. Несколько

раз, во время приезда последнего в Петербург, в эту эпо­

ху мы сиживали у Блока втроем и без помех и без кон­

ца разговаривали. Понимали друг друга полно. Логиче­

ски вполне понятные фразы собеседником, не близким

душевно, постигаются совсем иначе, чем теми, кому весь

строй мыслей другого известен и дорог, что имело место

в данном случае.

394

Февральская революция. Блок проводит ее еще в бо­

лотах 43. Приезжая, получает приглашение служить в след­

ственной по делу сановников комиссии; предлагает помо­

гать ему редактировать стенографические ее отчеты —

мне, В. Н. Княжнину, Е. П. Иванову. Работа оказывается

пригодной лишь для второго из нас. Блок страшно занят

ею. Ничего художественного не создает. Почти «невидим»

для друзей...

Раз, летом, встречаемся на Петербургской стороне.

Быстро расходимся. Слышу из уст его фразу: «Мир, мир,

только бы мир! Теперь готов я был бы на всякий мир,

на самый похабный...»

Все более враждебными внутренно становимся друг

другу. В январе 1918 года опять мельком встречаемся.

На Усачевом переулке. С этою встречею знакомство пре­

кратилось на три года.

Эти три года мы постоянно «видались» во «Всемир­

ной литературе», в Союзе поэтов, Доме искусств и в дру­

гих местах, но не кланялись один другому. Не буду го­

в о р и т ь , — сейчас н е л ь з я , — какой сильной внутренней

борьбы с самим собою мне стоило это отношение к бес­

корыстному другу, которого я продолжал иметь в его

лице. Знаю, что заочно он был по-прежнему ко мне бла­

гожелателен и помогал отзывами в тех случаях, которые

от него зависели. Раз, по инициативе родных одного моего

далеко жившего в то время друга, я обратился к

А. А. Блоку по телефону с просьбою поручиться перед

властями за идейную аполитичность этого самого моего

друга, которого и Блок когда-то знал хорошо. А. А. Блок

без промедления исполнил эту просьбу.

Одно лицо, хорошо относившееся к нам обоим 44, за­

далось целью восстановить нашу дружбу, точно предчув­

ствуя скорую кончину старшего из н а с . При посредстве

этого лица мы обменялись нашими умонастроениями: было

это раннею весною 1921 года. Оказалось, что «платфор­

мы» наши вновь сблизились; осталось лишь механиче­

ское действие — рукопожатие.

Последнее имело место на ежегодном пленарном

собрании членов Дома искусств, состоявшемся, должно

395

быть, в апреле. Присутствовали мы оба, друг с другом

не поздоровавшись, почти с начала собрания. По

окончании его Блок подошел ко мне.

На душе стало легче.