Александр Дейнека

Особый интерес любознательного студента вызывала деятельность так называемых «римских немцев» — членов творческого кружка, созданного во второй половине XIX века выдающимися деятелями культуры: философом Конрадом Фидлером (1841–1895), живописцем Хансом фон Маре (1837–1887) и скульптором Адольфом фон Гильдебрандом (1847–1921). Все они так или иначе тоже были связаны с баварской столицей. В свое время именно они стали основоположниками теории видения и формалистического подхода, оказавшей огромное влияние на развитие искусства, философии, филологии. Идеи «римского кружка» быстро вышли далеко за пределы Мюнхена и даже Германии и широко распространились по Европе. Впоследствии российский философ М. М. Бахтин назвал его «колыбелью европейского формализма».

А началось всё в 1865 году, когда Ханс фон Маре впервые приехал в Италию, желая приобщиться к истинным художественным ценностям. Изучая в Риме искусство Ренессанса, он был поражен «особенным чувством формы», присущим старым итальянским мастерам. В своих живописных произведениях Маре стремился, по его словам, отойти от «бездумного копирования действительности» и научиться выявлять «пластическую определенность», структурную основу изображения, пытаясь классическую традицию противопоставить натурализму, салонности и академизму, распространенным в то время в немецком искусстве. Философ Конрад Фидлер рассматривал художественное произведение как феномен «чистой визуальности», преображенной зрением художника. Они утверждали, что в искусстве первична форма — хотя бы потому, что именно ее, а не какую-то отвлеченную идею, набрасывает рука художника. Форма — это то, что можно видеть и осязать. Маре учил именно видеть, а не копировать натуру. Недаром своим девизом он сделал тезис: «Научиться видеть — это всё».

Эти идеи подхватил и развил в книге «Проблема формы в изобразительном искусстве» Адольф Гильдебранд. Он написал ее на основе изучения античного и ренессансного искусства, опираясь на концепцию «абсолютного зрения» Фидлера и теорию познания Канта. Речь в книге идет о построении пространства и закономерностях формообразования в изобразительном искусстве, о принципе рельефа и категории цельности, вообще о понятии художественного в искусстве.

Книга вышла в 1893 году и произвела настоящий переворот в мире художественного творчества. Специалисты расценили ее как явление, редкое для литературы по искусству. Небольшая по объему, но лаконичная и логично построенная, она была абсолютно лишена беллетристического празднословия, частенько присущего такого рода изданиям. Она представляла собой исследование своей профессии художником, сумевшим изнутри взглянуть на проблемы творчества, что особенно ценно для коллег по цеху. В ней они находили ответы на самые сложные проблемы собственного творчества. Этот труд не только принес автору звание профессора, но и стал учебником, подлинно настольной книгой для многих поколений художников.

Восторженный отзыв о труде немецкого мастера оставил швейцарский искусствовед, теоретик и историк искусства Генрих Вёльфлин, сравнивший появление книги с «живительным дождем, упавшим на иссушенную почву». «Гильдебранд научил меня видеть», — признавался он. О себе Вёльфлин говорил: «Среди историков искусства я — „формалист“. Это название я принимаю как почетный титул, поскольку речь идет о том, что я всегда видел первую задачу историка искусства в анализе пластической формы…» В работах формалистов искусство понималось прежде всего как работа с пространством, цветом и видением предметов. Оказалось, что выяснять, почему в разные исторические периоды люди видят по-разному, — это и есть самое увлекательное в изучении искусства.