Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов

[…] мне хотелось бы еще поговорить о Братце и ответить на то замечание, которое содержится в Вашем письме, об изменении Его манеры себя вести: – только еще раз умоляю Вас не приписывать все сказанное мною заинтересованности, потому что она вовсе не имеет места, и к тому же ошибаться насчет тех, кто нам дорог, когда мы приписываем им какую-либо действительную вину, достаточно горько; я же расцениваю все происходящее, любезная Маменька, дабы сказать уже всю правду, как отражение Его души, походящей на отражающиеся в зеркале картины; и поскольку голова Братца заполнена делами, идеями и беспокойствами всякого рода, то все это отражается на стиле Его поведения до такой степени, что нежность уже не находит в нем более места, таков же Он и в частной жизни, потому что в отношении нас наблюдается все то же и по сходным причинам: ровность и постоянство Его характера все те же, они действительно ощутимы в том, как постоянно Он жаждет добра, они дают себя знать в том бесстрашии, с которым Он выступает против всяческого зла; все эти признаки ярко выражены, и это то, что позволяет Ему сохранять веру в нынешнее начинание; но поскольку натура человеческая всегда должна где-то возобладать, то это дает себя знать в Umgang, der tägliche[1021]: в этом-то все и дело; и все же каким бы искушениям Он ни поддавался, Он убежден, что чувствительность есть душа нашего Существования; и дабы доказать Вам, любезная Маменька, как мало сам Он эти изменения в своей манере поведения замечает и как чуждо Ему какое бы то ни было позирование, скажу, что Он постоянно говорит о Ваших письмах, о том, сколь много Он Вам за них признателен, и радуется, находя Вас по-прежнему открыто ратующей за добро и направляющей Его по должному пути; Ему очень важны свидетельства Вашего нежного к нему отношения, Он постоянно говорит нам об этом и не перестает повторять о том Сестрице, обсуждая с ней Ее личные дела; – я думаю, что мне надобно было Вам все это сказать, дабы смягчить немного горечь, которую Вы, лишенная возможности Его ныне видеть, испытываете; Вы наказали мне строго поговорить с Ним об этом; я совершенно уверена, что Он немало испугается, обнаружив себя виновным, в то время как никакой вины сам за собой не признает. – Вы видите, что я вняла Вашим настойчивым указаниям. Сегодня воскресенье, любезная Маменька, у меня множество визитов, которые я должна сделать […]

[Вена, 24 апреля 1815 года.]

[…] анализ декларации Конгресса от 13 Марта, которая представлена в Инструкции от 13 Апреля, приводит к весьма любопытным умозаключениям: – один из наиболее характерных признаков, свидетельствующих о противоестественности нынешнего состояния Франции, есть чрезмерное употребление слов, а также искусство, которое при том применяется, дабы вывернуть наизнанку смысл того, о чем говорится […]

[Вена, 27 апреля 1815 года.]