Александр I – старец Федор Кузьмич: Драма и судьба. Записки сентиментального созерцателя

Обратим внимание: «Как некий ангел охраняя пределы своего царства». Эта фраза в контекст жития как-то не вписывается, выглядит чужеродной: ну какие там, в Индии, ангелы! В контекст же жизни Александра как раз вписывается, ведь мы же знаем, что одно из его имен – Ангел. Именно он, уже как Феодор Козьмич, молитвами охранял пределы своего царства. Вон он, ключик! Недаром же в следующем абзаце Муравьев об Александре-то и пишет: «Размышляя о великом отречении Иоасафа, я воротился от Игумена в те самые келии, где другой царственный искатель уединения приходил на время облегчить душу, обремененную мирским величием. Здесь в августе 1818 года благочестивый Император Александр два дня удивлял своим смирением самых отшельников Валаама. Оставив в Сердоболе свиту, с одним лишь человеком приплыл он вечером в монастырь. Братия, созванная по звуку колокола, уже нашла Государя на паперти церковной. Несмотря на поздний свой приезд, ранее всех поспешил он к утрени в собор и смиренно стал между иноками, отказавшись от царского места. Исполненный благочестивого любопытства, пожелал он лично видеть пустынные подвиги отшельников, посетил все их келии, с иными беседовал, с другими молился, и утешенный духовным состоянием обители, щедро наделил ее своими милостями. Игумен Иоанафан впоследствии имел всегда свободный вход в царские покои. Память кроткого монарха священна Валааму».

Не составляет труда установить, кто именно мог посвятить Муравьева в тайну Александра I: конечно же, граф Дибич или митрополит Филарет, ведь он с обоими был хорошо знаком, даже дружен, интимно близок. Дибичу во время одного из походов, при восхождении на Эмине-Даг, высший хребет Балкан, Муравьев посвятил стихи, растрогавшие его до слез, а Филарету показывал каждую новую рукопись, постоянно переписывался с ним и опубликовал впоследствии эти письма…

Только об одном умолчал Муравьев, что 19 ноября – день памяти Варлаама и Иасафа и день мнимой смерти Александра. Но об этом догадайся сам, читатель!

19 ноября уход, а ровно за две недели, 5 ноября, все его спутники начинают вести дневники, словно сговорившись. Александр болен, но ничего еще не предвещает конца, но они как по команде усаживаются за свои дневники, и Волконский, и Елизавета Алексеевна, и Виллие. Что это? Явно часть высочайшего сценария, который разыгрывается в Таганроге. Мы помним, что Александр еще в детстве поражал свою бабку Екатерину умением разыгрывать всякие роли, а своему другу Виктору Павловичу Кочубею писал: «Я всякий раз страдаю, когда должен являться на придворную сцену…» Придворную сцену… сценарий… церемониал погребения Екатерины… инсценировка… Слова, разные по контексту, выстраиваются в один ряд. Вот и эту, последнюю, роль приходится доиграть.

Наконец, последняя дата. Старец Феодор Козьмич умер в 1864 году. Ему было 87 лет. Вычтем из 1864 87 и получим 1777. 1777 – год рождения императора Александра.

Глава двенадцатая. Подземный ход

Куда отправился Александр после того, как в четверг, 19 ноября 1825 года, он, по сообщению официального протокола, испустил последний вздох и императрица Елизавета Алексеевна, не отходившая от августейшего больного, сама закрыла ему глаза и подвязала платком подбородок? И, добавим мы, отправился незамеченным?