Александр Ясинский

Захватив Минск, фашисты издали приказ о создании гетто. В течение пяти дней все евреи – жители Минска – обязаны были

18

переселиться в еврейский район, который отводился в пределах улиц: Колхозной, Немиги, Шорной, Коллекторной, Перекопской, Низовой, Обувной, Заславской, 2-го Опанского переулка. Жителям приказы- валось построить каменную стену, отделявшую этот район от всего города.

Фашистский приказ перевернул весь Минск. Вытряхнул он из насиженного гнезда и семью Ясинских. Марию Адамовну с детьми переселили из еврейского района в центр города на улицу Берсона. Они заняли три комнаты в деревянном доме, в котором до этого жил успевший эвакуироваться профессор медицины. С одной стороны находился Дом правительства, с другой к хозяйственным профессор- ским постройкам примыкала фабрика-кухня.

Саша быстро сориентировался в новой обстановке. На мансарде он обнаружил огромную библиотеку. Он часто звал наверх Левку с Ёськой, и, стукаясь лбами, они часами рассматривали внутренние органы homo sapiens, ярко и подробно нарисованные на страницах медицинской энциклопедии. Сколько нового, жгуче-запретного они узнали о человеке, начиная с его зародыша.

Саша сделал открытие, вернее, вскрытие и в профессорском сарае, который стоял впритык к фабрике-кухне. Он проделал в стене щель и присвистнул:

– Клондайк! Живем, братва! Здесь целый склад! Встань на шухер! – скомандовал он младшему брату. Пока Борис «работал» часовым, Саша с друзьями-подельниками таскал через щель скатерти, поло- тенца, салфетки. Потом все валили на Суражский рынок и сбывали добычу. На вырученные деньги покупали еду, а есть им хотелось всегда.

– Черт, рука уже не достает! – ругался Левка и из последних сил тянулся внутрь склада.

– Держи проволоку, на вот, крючком подцепи! – крутился рядом Саша.

Однажды и крючок не помог, бельевая пещера со стороны щели стала огромной.

Шатаясь по улицам, друзья подбирали окурки, смолили самокрут- ки, вспарывали на Юбилейном рынке мешки, тырили яблоки, конфе- ты, заводили знакомство с такими же бродяжками. Саша ловко заго- нял на рынке «Раковые шейки», за пару карамелек он получал 5 рублей. Деньги тут же превращались в товар, в плоский сладкий

2* 19

хлеб, испеченный на сахарине. Кусок размером 10х10 сантиметров стоил 10 рублей, или одну оккупационную марку. Товар–деньги– товар. Этот железный закон экономики Саша усвоил на практике еще в отрочестве.

Жестоким символом времени был и желтый круг на груди людей, загнанных в еврейское гетто. Среди них находилось много знакомых Ясинских – соседи, друзья. Там, за кирпичной стеной проживали теперь Левка Голанд и Ёська Гладштейн.

Саша и Боря часто проникали на территорию гетто через еврей- ское кладбище. Они ослабили нижние венцы ограждения из колючей проволоки и проделали лаз в заборе. Возвращались тем же путем, через кладбище. Иногда оставались в гетто на ночь у кого-нибудь из знакомых, чтобы утром покинуть его вместе с колонной людей, отправлявшихся на работу.

Пацаны проносили в гетто хлеб, сало, соль, а назад выходили, пряча за пазухой вещи, золото, чтобы обменять их на продукты, в которых так нуждались люди со звездой Давида на рукаве. Дети ухит- рялись дурить полицаев, патрулирующих по территории гетто. Зате- вая игры на виду у охраны, они приучали ее к себе, притупляли ее бди- тельность. Едва полицай отворачивался, Саша – шмыг за угол и был таков! А Боря, разогнавшись на санках, с размаху въезжал на Респуб- ликанскую, толкался ногой и катился на улицу Немиги, где юных связных с нетерпением ждали взрослые. В подкладке пальто, за обшлагами рукавов братья прятали записки-шифровки, которые получали от мамы.

Безусловно, Мария Адамовна осознавала риск, которому подвер- гала своих сыновей. Они могли засыпаться, быть схваченными в любую минуту. Но ненависть к врагу была сильнее страха. Белорус- ский народ сопротивлялся фашистам изо всех сил, пуская в ход и дет- ские силенки.