…Вспоминая о «проводниках русских взглядов», мы не можем не сказать также о том, что, будучи наследником, Александр Александрович в содружестве со знаменитым историком Иваном Забелиным и отцом русской археологии Алексеем Уваровым выступил инициатором и попечителем создания Исторического музея, как средоточия национальной памяти русских.
И вот здесь нам уместно сказать ещё об одном моменте из истории нашего города Мышкина, связанном с событиями времён Александра III. Этот момент очень частен и скромен, но вполне достоин упоминания. Вот он – отец историка Забелина, славного исследователя Москвы и её Кремля, служил… в Мышкине!
Но возвратимся к теме «праведников русских национальных взглядов» и назовём ещё одно достойное имя.
Это граф Сергей Дмитриевич Шереметев. И мы полагаем, что нам следует подробней сказать о близости и единстве трудов графа Шереметева и императора Александра III.
Граф Сергей Дмитриевич стоял у самых истоков создания русских научных исторических обществ и был одним из их основателей и руководителей. Так, известное и авторитетное Общество любителей древней письменности (ОЛДП) создали в 1876 году. Это было в доме князя Павла Петровича Вяземского в Санкт-Петербурге на Почтамтской улице. (А не лишним будет сказать, что граф Сергей Дмитриевич был зятем князя Вяземского). Так, тогда среди учредителей Общества были и сомыслитель Александра III граф С. Г. Строганов, сам Шереметев и известный исследователь прошлого Н. П. Барсуков.
Их ходатайство поступило к Цесаревичу, и Александр Александрович его весьма активно поддержал, а потом всегда оказывал Обществу свои внимание и помощь.
Сергей Дмитриевич вспоминает о дальнейшем отношении императора к Обществу: «…не переставал оказывать ему выражения своего неизменного и своеобразного внимания». А посещая его создающийся музей, «поддерживал начинание своими личными вкладами рукописей, предоставлял отдельные предметы древности и искусства для их изучения».
Александр III не только лично знакомился с изданиями ОЛДП, но и относился с «ласковым вниманием» ко многим учёным, работавшим в обществе, оказывая им этим самым «нравственную поддержку, воодушевлявшую на служение дорогому делу».
Сергей Дмитриевич Шереметев не раз говорил, что, по его мнению, любовь Александра III к древнерусскому искусству во всех его проявлениях, будь то русская былина или песня, древнецерковное пение или иконография, рукописные книги или архитектура во многом была унаследована именно от матери, императрицы Марии Александровны.
«Именно она, чуткая ко всему русскому начинанию, первая отнеслась к Обществу не с обычным сухим сочувствием, а с живым деятельным участием» и взяла его под своё покровительство, уполномочив своего секретаря быть на всех заседаниях.
И Александр III твёрдо продолжил эту линию отношения к Обществу, исследующему древнерусскую культуру. И своё уважение засвидетельствовал присвоением этому Обществу почётного именования «Императорское».
Не меньшее (если не большее) значение Александр III придавал работе Русского исторического общества (РИО), членом которого он стал ещё в 1873 году. С. Д. Шереметев о тех временах вспоминает с проникновенной теплотой: «…только Александр III сумел придать заседаниям ту задушевность, которая была немыслима в его отсутствие». Его присутствие «сразу придавало всему жизнь. Непринуждённо допускались рассуждения, в которых он сам принимал участие со свойственной ему величественной скромностью, и впечатление присутствия было чарующее».
…Такая живая и непринуждённая заинтересованность Наследника в делах и занятиях чисто русских очень быстро стала общественной. Как к этому отнёсся высший свет, тогдашняя русская элита? Эта искренняя «русскость» Цесаревича в высшем свете была воспринята сперва с полным равнодушием, затем с недоверием, а дальше отношение многих вылилось в снисходительное непонимание.
Но, со свойственными ему твёрдостью и прямотой, Цесаревич не придавал этому ровно никакого значения и уже с середины 1860-х годов оказывался в центре идейно-политической борьбы, воплощая надежды консервативных интеллектуалов, которых в обществе несколько отчуждённо называли «русской партией».
В неё входили М. Н. Катков, Ф. М. Достоевский, И. С. Аксаков и их друзья. Эта «партия» отнюдь не была монолитной, между славянофилами и заведомыми консерваторами всегда шли споры, но они сходились в одном – в разумности идеи укрепления в России веса русского начала и решительного неприятия как радикализма народников, так и «аристократического интернационализма» космополитичной бюрократии.
Фактически все люди «русской партии» при Александре II были оппозиционны правительству, и Наследник, по сути дела, являлся их лидером. А его постоянная связь со слоями поддержки «русскости» всегда шла через К. П. Победоносцева.