Александр Иванович ГУЧКОВЪ и Великая русская революция

Здесь же при оценке деятельности Совета А. Шляпников еще раз отмечает ситуацию с хлебом в Петрограде: «Докладчик от Продовольственной комиссии сообщает о благополучном положении дела с хлебными продуктами»676.

С утра этого же дня стало разыгрываться трагическое действие. В пять часов утра Николай II принял решение покинуть Ставку и направился в Царское Село, к семье, где были его дети. В Царское Село он так и не попал, конечной остановкой оказался город Псков, в общей сложности поезд императора был в дороге порядка 40 часов. 40 часов, по большому счету, без связи, в отрыве от рычагов управления страной, в том числе командования войсками, без надежной информации о ситуации. И это в то время, когда дорог каждый час.

В своем дневнике Николай II сделал запись: «28 февраля. Вторник. Ушли из Могилева в 5 часов утра.

1 марта. Среда. Ночью повернули с М (алой) Вишеры назад, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми восставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псков, где остановился на ночь… Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыд и позор! Доехать до Царского Села не удалось»677.

Как и следовало ожидать, долгое отсутствие государя вызвало у многих определенную панику. Тот же В. Пронин вспоминал: «Сведений о местонахождении Государя, несмотря на все принятые меры в этот день, не удалось добыть; было лишь известно, что Государь не прибывал в Царское.

Настроение в Ставке нервное и мрачное.

Интересы фронта как-то отошли на второй план; все мысли направлены к двум точкам — Петрограду и неизвестно где находившемуся императору.

Весьма сложный государственный механизм остался без руководства, без управления. Правительства нет и Государь неизвестно где…

Государственный корабль остался без кормчего; руль был фактически брошен, и за него схватились руки частью неопытных, но пытавшихся спасти положение, частью ничтожных, принесших в дальнейшем неисчислимые бедствия нашей Родине, людей»678.

Аналогично об этом же писал и генерал А. И. Деникин: «Два дня бесцельной поездки. Два дня без надлежащей связи, осведомленности о нараставших и изменявшихся ежеминутно событий…»679

Николай II, покидая Ставку, сам того не подозревая, угодил в ловко расставленную ловушку, подготовленную ему А. И. Гучковым. Это и было частью плана — захватить царский поезд в пути и добиться отречения.

В ночь на 1 марта поезд Николая II был блокирован на станции Малая Вишера, и поезд направляется в Псков, в штаб Северного Фронта. Казалось бы, прибыв в штаб, к войскам, еще могли спасти ситуацию, но увы. Каково же было удивление ближайшего окружения Николая II при первой же встрече с командованием фронта генералом Рузским. Прибыв в Псков, все надеялись на защиту и поддержку армии, в ответ же услышали крайне странные слова. А. А. Мордвинов так описывает эти события: «Теперь трудно что-нибудь уже сделать, — с раздраженной досадой, почти совершенно в таких выражениях говорил Рузский. — Давно все настаивали на реформах, которых вся страна требует… Не слушались… Голос хлыста Распутина имел больший у вас вес… Вот и дошли до Протопопова, до неизвестного Голицына… до всего того, что сейчас… Посылать войска в Петроград, конечно, поздно — выйдет только лишнее кровопролитие и лишнее раздражение… надо их вернуть…

— Меня удивляет, при чем тут Распутин? — спокойно возразил граф Фредерикс. — Какое он мог иметь влияние на дела?! Я, например, даже его совершенно не знал.

— О вас, граф, никто и не говорит. Вы были в стороне, — вставил Рузский.

— Что ж, по-вашему, теперь делать? — спросили несколько голосов.

— Что делать? — переспросил Рузский. — Придется теперь, быть может, сдаваться совершенно на милость победителя!»680.

Вместо защиты и помощи — предложение сдаться. Всем стало ясно, что полагаться на Рузского нет смысла, последняя надежда царского окружения таяла на глазах.

Заметной становится и роль Великого Князя Кирилла Владимировича в эти революционные дни. В этот же день начинаются восстания в Москве и в Кронштадте. Около 16 часов к зданию Государственной Думы с поддержкой явился Гвардейский флотский экипаж во главе с Великим Князем Кириллом (!).

«Кирилл Владимирович принял предложение вместе с полком и ждал час под дверьми, пока Родзянко не соизволит выйти пожать ему руку. Вернувшись к себе, великий князь водрузил на крышу дома красный флаг»681, — вспоминает О. Палей. «Великий князь Кирилл одним из первых признал революцию и поднял красный флаг»682, — подтверждает английский посол Д. Бьюкенен. На этот же факт обращает внимание Н. Суханов: «Во главе конвоя явился какой-то великий князь — Кирилл Владимирович, тоже оказавшийся исконным революционером»683.

По воспоминаниям А. Шляпникова: «В Военной комиссии Государственной думы в этот день произошли некоторые изменения. Согласно постановлению Временного комитета Государственной думы, полковник Энгельгардт был назначен начальником Петербургского гарнизона, а на пост председателя Военной комиссии был поставлен А. И. Гучков. О своем назначении он известил «приказом», кроме того, в тот же день отдал следующее распоряжение: