Александр Керенский. Демократ во главе России

Александр Федорович скромен в оценке своих заслуг. Офицеры, враждебно настроенные к Февральской революции, иронически прозвали его «главноуговаривающим». Но он на это не обижался. Во время инспекционной поездки по фронту он множество часов провел в окопах, выступая перед солдатами, не щадя ни сил, ни связок. Однажды в холодную погоду он простудил горло, но говорил громко и темпераментно, на долгое время заработав крикливый, осипший голос (горло он вылечил только в Америке). Иногда темперамент захлестывал его, чувства превалировали над мыслями, и он, противник кровопролития, ненужных смертей, неуклонно призывал солдат «к смерти за родину». Вероятно, подобные выражения дали повод Ленину назвать его «героем фразы». Александр Федорович понимал, что перемены в настроении солдат после встреч с ним были недолговечны, но перед боями поднимали воинский дух, доверие к офицерам. Кстати, будущие советские военачальники, в том числе великий маршал Жуков, Тухачевский, Уборевич, прошли неплохую школу, служа в армии Временного правительства. За несколько месяцев Жуков от прапорщика царской армии дослужился до командира эскадрона, назначенный на эту должность солдатским комитетом.

Говорят, что во время войны Жуков не жалел солдат, пускал их на минные поля перед проходом танков, сохраняя таким образом военную технику и направляя солдат на смерть за родину. Александр Федорович лишь только призывал к этому, находясь в состоянии патриотической эйфории. Военный министр из штатских не отсиживался в тылу, знакомился с военным положением на месте событий, обсуждал их с командованием: «Возвращаясь в закрытой машине из поездки по Юго-Западному фронту, мы с Брусиловым попали в небывало сильную грозу. И именно в тот момент, когда в окна барабанил дождь, а над головой сверкали молнии, мы ощутили какую-то взаимную близость. Разговор принял неофициальный и непринужденный характер, как водится у старых друзей. По главным проблемам, стоящим перед Россией, наши взгляды в основном совпадали, и мы полностью отвергли бытующую в верхних эшелонах власти идею, что „русской армии больше не существует“. Мы успели обговорить множество вопросов, связанных с предстоящим наступлением, и я тогда решил… всю полноту власти в армии передать от Алексеева Брусилову».

Продолжая инспекционную поездку, Александр Федорович был обязан вместе с адмиралом Колчаком и начальником его штаба капитаном Смирновым выехать в Севастополь, чтобы уладить острые разногласия адмирала с Центральным исполнительным комитетом Черноморского флота и армейским гарнизоном. Адмирал Колчак был одним из самых компетентных руководителей российского флота. Человек смелый и эрудированный, с легкоранимой душой, он пользовался глубоким уважением среди офицеров и матросов и стал легендарным уже при жизни. После падения монархии он наладил отличные отношения с экипажами кораблей и сыграл положительную роль в создании Центрального комитета флота. И неожиданно для адмирала у него возник конфликт с комитетом. С обидой в душе, со слезами на глазах Колчак объяснял Керенскому: «Для матросов Центральный комитет значит больше, чем я. Я более не люблю их!» Последние слова растрогали Александра Федоровича. Он увидел перед собой честного, благородного человека, во многом близкого ему по характеру. Адвокат не может не уважать своего подзащитного, иначе не сможет достойно защищать его. Колчак не мог командовать матросами, потеряв к ним уважение, своего рода отцовскую любовь. Александр Федорович тактично уладил конфликт, разъяснив членам комитета, с каким добрым и умным человеком свела их судьба. Но вскоре возник более острый конфликт, и Колчак, даже не сообщив о своем решении правительству, сел в прямой поезд на Петроград, насовсем распрощавшись с флотом.

Александр Васильевич Колчак, позднее поименованный Верховным правителем России, в 1920 году был расстрелян большевиками. В Советском Союзе он числился оголтелым наймитом Антанты, к его имени было прицеплено немногим меньше ругательных эпитетов, чем к Керенскому. В некрологе Колчаку, написанном Иваном Александровичем Буниным, нобелевским лауреатом по литературе, есть такие слова: «Настанет время, когда золотыми письменами, на вечную славу и память, будет начертано Его имя в летописи Русской земли».