Александр Лукашенко. Контуры белорусской модели.

Инициатором встречи лидеров Украины, России и Беларуси в урочище Вискули в Беловежской пуше был именно С. Шушкевич. Не будучи ни политиком, ни управленцем, он не представлял, что ему делать. Разного рода связи как с Украиной, так и с Россией рвались одна за другой, и Шушкевич хотел про­вести закрытое совещание глав трех республик, не обращаясь к Горбачеву, который уже мало на что влиял. Именно Шушкевич с В. Кебичем, который чувствовал себя в эти дни как фактиче­ский руководитель государства гораздо более уверенно, чем Шушкевич, избрали охотничье урочище Вискули для встречи лидеров. Никаких документов заранее никто не готовил: в Вискулях можно было всегда найти охотничьи ружья, но здесь не было ни одной пишущей машинки, ни разного рода «прото­кольных» канцелярских принадлежностей. С. Шушкевич позднее признавал, что он не был инициатором нового догово­ра. «Я предложил, - говорил он в одном из интервью, - принять трехстороннее коммюнике на уровне совета Горбачеву. То, что мы изначально предлагали, было значительно мягче подписан­ного в итоге в Вискулях соглашения. Почему была выбрана именно резиденция в Вискулях? Она строилась специально для высокопоставленных лиц. Оборудована средствами спецсвязи, рядом — военно-воздушная база. Я сам впервые был в этой рези­денции. Надо отдать должное нашему правительству - оно все сделало по высшему разряду. Мне оставалось делать вид, что я здесь хозяин и я всех приглашаю». Не чувствовал себя хозяином в Вискулях и В. Кебич. Он был сторонником экономической независимости Белоруссии, но не выхода ее из состава СССР. Именно Кебич пригласил в Вискули и включил в состав бело­русской делегации не только двух вице-премьеров, но и предсе­дателя КГБ республики, командующего Белорусским военным округом, председателя таможенного комитета и управляющего делами Совмина, т.е. почти весь силовой блок.

Наиболее радикально был настроен президент Украины Леонид Кравчук. Позднее он с явной гордостью говорил, что именно он был главным противником Союза и Союзного Договора (подготовленного руководством СССР. - P.M.): «Ельцин положил текст Договора на стол и передал вопрос Горбачева: «Подпишите ли Вы этот документ, будь то с измене­ниями или без них?» Сам он сказал, что подпишет только после меня. Таким образом судьба Договора зависела целиком от Украины. Я ответил: «Нет». Тут же встал вопрос о подготовке нового договора. Специалисты работали над ним всю ночь. Подписали документ быстро, без каких-либо обсуждений и сог­ласований. Оказывается, можно все решать оперативно, если на дороге нет бревна, которое называется Центром». Б. Ельцин не во всем был согласен с Кравчуком, но возражал слабо, и два пре­зидента достаточно быстро пришли к согласию, которое нужно было лишь технически оформить. Полемика велась за обильным и долгим ужином, и С. Шушкевич в нее не вмешивался, да никто и не спрашивал его мнения. Один из участников этого ужина - бывший министр иностранных дел Белоруссии Петр Кузьмич Кравченко, позднее вспоминал (и все еще с недоумением): «Во время этого ужина ни Кебич, ни Шушкевич себя практически не проявили, да и Ельцин с Кравчуком их как бы не замечали. Белорусские руководители произносили тосты, когда подходила их очередь, но в дуэль Ельцина и Кравчука не вмешивались, хотя было заметно, что они полностью поддерживают россиян, и время от времени тихо поддакивают Борису Николаевичу. Мы с Козыревым в разговор не встревали вообще, молчаливо наблю­дая, как совершается фантастическое событие мировой исто­рии - развал могущественной империи. Не могу припомнить, чтобы в мировой истории было что-то подобное. Царства гибли, империи рушились, но всегда под воздействием силы, а чтобы вот так - без войны, без вторжения, в спокойной застольной беседе двух в недавнем прошлом провинциальных наместников и университетского преподавателя - такого не было никогда».

Встреча в Вискулях началась 7 и закончилась 8 декабря 1991 г. Подписанное здесь Соглашение надо было ратифициро­вать, и белорусский Верховный Совет сделал это быстро - пер­вым. С. Шушкевич торопился, опасаясь не только возражений, но и вопросов. Решение о ратификации было принято 263 голо­сами, воздержались двое. Не участвовали в голосовании, хотя и находились в зале, 27 депутатов. Против Соглашения голосовал только один депутат - Александр Григорьевич Лукашенко. Голосование в Минске не было поименным, как это было в тот же день в Киеве. Позднее С. Шушкевич пытался оспорить те версии ратификации Беловежских соглашений, которые приво­дил А. Лукашенко, но признавал, что 9 и 10 декабря 1991 г. он вполне сознательно не стал подробно информировать депутатов Верховного Совета о проведенном в Вискулях совещании и его наиболее вероятных последствиях для Беларуси.