Александр Лукашенко: политический портрет

Первый острый конфликт вспыхнул в ноябре 2002 года. Чтобы побу­дить партнера к уступкам, Москва сократила поставки российского газа Беларуси. Реакция Лукашенко была острая. Из его выступления 6 ноября, несколько раз показанного по телевидению и опубликованного во всех государственных газетах, следовало, что страна оказалась перед лицом смертельной угрозы. Россия встала на путь «экономического терроризма», «беспрецедентного давления». Беларусь «унижают» и «пинают ногами», требуют отдать собственность, которая «обеспечивает безопасность и су­ществование государства и народа». Президент стал политизировать проблему, переводить ее в политическую плоскость. Он предъявил встречный счет в адрес России и сказал, что будет просить кредиты «у арабских госу­дарств, Запада и Америки».

Следующий, еще более острый, конфликт произошел в феврале 2004 года. Поскольку предложенные Россией цены на газ не устраивали Бела­русь, Минск отказался подписывать годовой контракт на поставку и тран­зит голубого топлива через белорусскую территорию. В ответ «Газпром» в одностороннем порядке отключил газ, поступающий в Беларусь.

Как и в первом случае, официальный Минск прореагировал весьма бурно. Лукашенко заявил: «Я считаю, что это акт терроризма на самом высоком уровне, когда в 20-градусный мороз страну - не чужой народ, население, у половины которого течет русская кровь - лишают природного газа... Хочет Путин, чтобы мы платили эти деньги, давайте соберем их от лекарств чернобыльцев, от тех, кто гнил в окопах. Неужели мы не собе­рем эти $200 миллионов? Соберем, и нами перестанут манипулировать и шантажировать».

В белорусских государственных СМИ антироссийская пропаганда достигла уровня истерики или психологической войны. Действия руко­водства России в газовом конфликте характеризовали такими словами: «агрессия», «война по законам подлости», «величайший позор в своей истории», «предательство», «вероломство», «профнепригодность». Офи­циальная Москва, дескать, хотела не только «задушить» Беларусь, но и «поставить на грань вымирания миллионы россиян» (имелась в виду Ка­лининградская область). Политика Кремля сравнивалась с действиями фашистов в годы войны. А представителям российского МИДа рекомен­довали обратиться к невропатологу. Беларусь отозвала своего посла для консультаций.

Особая пикантность ситуации состояла в том, что, по версии Лука­шенко и государственных СМИ, Беларусь в этом конфликте оказалась союзницей и даже защитницей Польши, Германии, Литвы от враждебных действий России. Друзья-братья и враги в одночасье поменялись местами. Полноту сюрреалистической картины завершило заявление министр иностранных дел Беларуси С. Мартынова о том, что наша страна согласилась на условия России, «чтобы помочь своим братьям, не стыжусь этих слов, по западную сторону от наших границ».

Отключение газа - это в практике международных отношений означает экономическую войну (именно так и расценило этот шаг руководи во Беларуси). А отзыв посла в мировой дипломатии считается последним демаршем перед разрывом дипломатических отношений. Любой студент изучающий международную политику, скажет, что все это - признаки враждебных отношений между государствами. А те оценки, которые дава­ли белорусские государственные СМИ российскому руководству, обычно относятся к стране, с которой находятся в состоянии войны. В нашем же случае речь шла о союзных государствах...

Во время газовой войны 2010 года А. Лукашенко в интервью телека­налу «Евроньюс» уже откровенно настраивал ЕС против Москвы: «Евро­па лишний раз убедилась, что надо искать более интенсивно альтерна­тивные пути поставки углеводородного сырья, что на Россию надеяться абсолютно нельзя».

Дистанцирование и шантаж

Повестка дня разногласий расширялась. Лукашенко почувствовал реальную угрозу от цепких чекистских рук кремлевского руководителя и начал вести борьбу по всем правилам военного искусства. Чем дальше, тем больше Минск дистанцировался от Москвы во всех сферах.