Александр Лукашенко: политический портрет

14 марта 2002 года суд приговорил В. Игнатовича и М. Малика к пожизненному заключению, А. Гуза к 25 годам и С. Савушкина - к 12 годам лишения свободы. Весьма показательно, что судебный процесс сде­лали закрытым. У независимых юристов, изучавших материалы дела, нет уверенности в том, что именно эти люди похитили и убили Д. Завадского, ибо так и не удалось найти тело убитого, обвиняемые не признали свою вину. Да и мотив преступления не до конца ясен, хотя следствие считает причиной похищения то злополучное интервью Д. Завадского. Есть по­дозрение, что правоохранительные органы в этом деле обрезали концы, которые ведут в белорусские спецслужбы.

Друг Д. Завадского П. Шеремет, проводивший собственное рассле­дование, утверждает, что заказчиком преступления является тогдашний секретарь Совета безопасности В. Шейман, который стремился устранить свидетеля действий белорусских спецслужб в Чечне. В подтверждение своей версии И. Шеремет ссылается на бывшего генерального прокурора Беларуси О. Божелко.

В июле 2004 года на пресс-конференции Лукашенко сделал неожидан­ное заявление: «И вот что удивляет: ну если так родственники переживают, ну вы ко мне придите. Пришел один человек, женщина понимаете, по ка­кой причине я не могу назвать ее фамилию. Она пришла ко мне, я ее принял, спросила об одном человеке, опять не называю фамилию. Меня поразила эта женщина. Молодец. Я с ней три часа беседовал. Я ей показал некоторые документы. Но если я их сейчас обнародую, то дело Завадского прекратится в «антидело». Это. кстати, моя боль единственная, Дима Завадский. Я бы многое отдал для того, чтобы узнать о судьбе этого человека».

Здесь интересно несколько моментов. Во-первых, дела других исчезнувших президента не так сильно интересуют, как судьба Д. Завадского. Почему? Ведь к этому времени уже состоялся суд над группой Игнатовича, судьба Дмитрия хоть как-то прояснилась, а официальное следствие исчезновения Ю. Захаренко, В. Гончара и А. Красовского не может найти никаких следов.

Во-вторых, Лукашенко прячет от следствия и общественности ка­кие-то важные документы, которые могли бы пролить свет относительно судьбы Дмитрия.

В-третьих, если при обнародовании этих документов дело Завадско­го превратится в «антидело», то это значит, что приговор в отношении группы Игнатовича неправильный, его надо пересматривать.

После этой пресс-конференции жена и мать Д. Завадского заявили, что не ходили на прием к президенту. Какая женщина к нему приходила, непонятно. Мать Дмитрия, Ольга Завадская, обратилась с заявлением в прокуратуру с просьбой возобновить дело сына в связи со вновь открывшимися обстоятельствами и провести проверку информации, озвученной А. Лукашенко. Но в ответ получила отписку.

Изобличающие документы

Для расследования громких преступлений была создана оперативно-следственная группа, в состав которой вошли опытные сотрудники проку­ратуры, КГБ, МВД. Надо отдать должное работникам правоохранительных органов. Хоть руководители МВД, прокуратуры и уверяли журналистов, что версия о действиях спецслужб в деле исчезнувших политиков даже не рассматривается, видимо, обнаруженные факты оказались неопровер­жимыми. К тому же они недолюбливали секретаря Совета безопасности Шеймана, курировавшего силовые структуры.

В канун президентских выборов 2001 года в независимой прессе появились документы, изобличающие причастность высших руководителей Беларуси к исчезновениям оппозиционных политиков. Прежде всего это рапорт заместителя министра внутренних дед генерал-майора Николая Лопатика министру В. Наумову 21 ноября 2000 года. Приводим этот документ, написанный от руки, целиком.

«Совершенно секретно

Министру внутренних дел

Республики Беларусь генерал-майору

милиции В. В. Наумову

РАПОРТ

Докладываю о том, что мною получена информация следующего содержания: в апреле 1999 года Шейман В. В. дал указание зам. министр внутренних дел Сивакову Ю. Л. допустить в СИЗО № 1 ГУВД Мингорисполкома командира СОБРа Павлюченко во время исполнения процедуры расстрела приговоренного к этой мере наказания и последующим действиям по его захоронению. Сиваков Ю. Л. данное указание передал начальнику СИЗО № 1 Алкаеву О. Л. Павлюченко к процедуре был допущен.