Александр Македонский, или Роман о боге

Конфликт между Александром и Филиппом вновь обострился. Поводом к новым разногласиям послужило решение царя связать брачными узами нескольких членов его семьи. Сначала царь выдал замуж Кинну, свою старшую незаконнорожденную дочь от Одаты Линкестидской, за Аминта, того самого племянника, чьим регентом он был, которого отстранил от царского трона и о котором перестали вспоминать. Неожиданное появление на политической сцене этого спокойного и неамбициозного молодого человека, не наделенного большими способностями, но который на законных основаниях мог потребовать однажды возвращения ему царской короны, представляло собой новое препятствие, воздвигнутое Филиппом на пути Александра к трону.

Вскоре Филипп решил женить и Арридея, еще одного своего внебрачного ребенка от любовницы из Фессалии, которого еще в детские годы усилиями колдунов довели до слабоумия. Царь отправил Аристокрита с посольством к сатрапу Карии Пиксодору в чудесный город Галикарнас просить согласия на брак с Арридеем его старшей дочери. Филипп рассчитывал, что родственный союз с одним из главных правителей Малой Азии поможет ему в скором времени завоевать ее целиком. Пиксодор был вассалом персидского царя. Сатрапия Карии, как и египетское царство, передавалась по женской линии. Женившийся на старшей дочери Пиксодора становился в будущем сатрапом этой страны. Таким путем Филипп назначал Арридея своим наследником и наместником на территории, которую собирался завоевать.

Александр задумал помешать осуществлению замыслов Филиппа. Он направил к сатрапу Карии послом знаменитого актера по имени Фессал, поручив ему передать Пиксодору, что сам Александр предлагает ему себя в качестве македонского зятя. Царевич не сомневался, что сатрапу этот вариант понравится больше, чем родство с рожденным вне закона, от простолюдинки, да еще и слабоумным сыном Филиппа. Фессал, будучи хорошим мимом, так мастерски изобразил тупоумного, невнятно бормочущего, с провалившимся ртом Арридея, что не на шутку напугал Пиксодора, и дело с женитьбой убогого дальше не пошло. Случилось так, что Аристокрит и Фессал встретились в Галикарнасе, о чем стало известно Филиппу. Царь пришел в сильную ярость, но больше изображал гнев, чем гневался на самом деле.

– Как тебе не совестно, – укорял он Александра, – против моей воли искать союза с варваром, тебе, которого я хочу считать моим законным наследником? Ты слушаешь слишком много дурных советов матери, которая старается изо всех сил мне навредить, и этих безмозглых сопляков, которые тебя окружают.

Филипп вдохновенно разыгрывал роль оскорбленного отца, добрые намерения которого неправильно истолковали: ведь женитьба, задуманная для Арридея, недостойна Александра. Он считал, что те, кто способствовал осуществлению дурных планов царевича, должны понести суровое наказание. Он потребовал, чтобы коринфяне схватили Фессала на обратном пути и, заковав его руки и ноги в цепи, доставили к нему; изгнал из Македонии тех друзей Александра, которых признавал наиболее опасными, в первую очередь Птолемея, а также Гарпала, Неарха и Фригия. Царь намеревался также разогнать придворных, окружавших Олимпиаду, и покончить с кознями, которые замышлялись за закрытыми дверями болтливыми женщинами и нетерпеливыми молодыми людьми.

В то же время, стараясь показать, что он в равной мере заботится обо всех, Филипп решил выдать замуж за царя Эпира, приходившегося Олимпиаде братом, дочь, рожденную от нее, Клеопатру, сестру Александра. Разве мог он придумать лучшее для блага семьи Олимпиады, чем выдать замуж племянницу за дядю и стать тестем собственного шурина?

На этот раз странная благосклонность Филиппа вызвала недовольство в клане Аттала. Однако царю упреки с этой стороны стали порядком надоедать. Чтобы на какое-то время освободиться от притязаний Аттала, он отправил его вместе с Парменионом командовать войсками, стоявшими у берегов Геллеспонта, а сам поехал в Грецию собирать войско коалиции для похода в Азию.

Перед отъездом Аттал решил выполнить обещание, данное молодому телохранителю царя, спасшему Филиппа ценой собственной жизни во время засады в горах несколько недель тому назад. У Аттала были и свои причины отомстить Павсанию. Не принимая всерьез бывшего царского фаворита, он хотел заставить его заплатить большую цену за оскорбления, интриги, оговоры и хвастовство, решив наказать, унизить недруга и указать ему его место. Делая вид, что стремится заручиться его дружбой, Аттал пригласил Павсания к себе на ужин. Тот поспешил принять приглашение, почитая себя важной персоной, с которой хотят поладить его соперники. Аттал напоил ненавистного гостя и, когда увидел, что тот достаточно пьян, вызвал слуг и конюхов, которые набросились на молодого человека, раздели его, несмотря на крики и сопротивление, привязали к ложу лицом вниз, а затем по приказу своего господина по очереди совершили с ним самый бесстыдный акт на глазах у других гостей. Это считалось довольно обычным способом обесчестить мужчину. После этого Павсания отвязали и вытолкали на улицу с одеждой в руках.