Читаем Александр Михайлович Зайцев полностью

Это было устроено самим Зайцевым. Медицинский факультет счел, что в I семестре следует преподавать химию аналитическую, а во втором — органическую и что все это можно возложить на А. М. Зайцева [12]. Последний же считал, что для освоения студентами его курса органической химии факультет должен предоставить предшествующей дисциплине весь год, имея своего квалифицированного доцента в лице Флавицкого.

Однако на эту кафедру был избран Г. Н. Глинский. А. М. Зайцев же, несмотря на то, что высоко оценивал труды Ф. М. Флавицкого, выдвигал кандидатуру H. Н. Любавина [13—17].

Флавицкий вскоре продолжил начатое в Петербурге исследование гликолей. Он делился своими успехами с Бутлеровым (мало общаясь с Зайцевым), встретил большой интерес и намеревался представить к апрелю 1877 г. докторскую диссертацию, претендуя на вторую кафедру химии. Но Зайцев отклонил эту идею.

29

Флавицкий, начав с 1878 г. работать в очень трудной области — химии терпенов, научно контактируя с Бутлеровым, но не с Зайцевым, внес громадный вклад, высоко оцененный в России и за рубежом, и представил диссертацию. А. М. Зайцев и сам немного занимался вопросами строения терпенов, и высказанный им взгляд не совпадал с взглядом Флавицкого; однако Зайцев в своем отзыве проявил объективность и доброжелательность [18, 19]. В марте 1881 г. Флавицкий стал доктог ром химии, но остался доцентом. Неожиданно умер Глинский. Зайцев тотчас предложил избрать на вторую кафедру доктора химии Флавицкого. В мае 1884 г. Флавицкий стал экстраординарным профессором по второй кафедре химии.

Длительное общение с Бутлеровым и преподавание неорганической и аналитической химии расширяло кругозор Зайцева, привлекало его внимание к основным вопросам всех отраслей химии. Характерно его заявление физико-математическому факультету, сделанное в феврале 1874 г., когда Ф. М. Флавицкий стал хранителем музея. А. М. Зайцев писал: «Успехи физической химии за последнее время и та важная роль, которую предстоит играть этому отделу химии в успехах химии вообще, делает крайне желательным, чтобы этот предмет вошел в круг нашего факультетского преподавания» [20].

Примерно с 1879 г. ученик А. М. Зайцева И. И. Канонников занялся на его кафедре изучением оптических свойств органических соединений, т. е. стал развивать физико-химическую методику. А. М. Зайцев его в этом поддерживал, выделил средства на приобретение дорогого прибора и т. д. В ноябре 1882 г. А. М. Зайцев писал Бутлерову: «Между результатами наших работ особенно интересны результаты, добытые Канонниковым при исследовании светопреломляющей способности твердых органических соединений в растворах» [1, с. 131]. Сказано «наших», хотя Канонников числился на кафедре технической химии. В январе 1883 г. Зайцев вновь сообщил, что ожидает от развития этих работ «весьма много крайне интересных результатов» [1, с. 132]. Когда в конце 1883 г. Канонников представил одобренную Зайцевым докторскую диссертацию «О соотношении между составом и светопреломляющей способностью химических

30

соединений. Ч. 1. Органические соединения» (Казань, 1883), Флавицкий нашел в ней принципиальную систематическую ошибку и забраковал ее [21]. Тотчас после избрания на кафедру химии Флавицкого Канонников перешел в Московский университет. (А в октябре 1884 г. получил степень доктора химии от Петербургского университета.) Как видим, обеспечив профессором вторую кафедру химии, А. М. Зайцев понес урон на своей кафедре — возможности ее исследовательской работы были ослаблены.

Кто еще из виднейших учеников А. М. Зайцева работал в эти годы на его кафедре? С октября 1882 г. хранителем музея состоял С. Н. Реформатский, в январе 1884 г. он стал здесь же лаборантом кафедры, с 1889 г. он магистр химии и приват-доцент, преподает качественный анализ, с 1891 г. — доктор химии. Покидает Казань, будучи избран на кафедру химии Киевского университета. Хранителем музея с июня 1884 г. и по февраль 1896 г. был кандидат Казанского университета

В. И. Диев [22, 2, с. 46—47], затем его сменил Е. И. Любарский [2, с. 47], много позднее ставший профессором органической химии.

Если С. Н. Реформатский и брат его А. Н. Реформатский приехали в Казань из Костромы, чтобы учиться здесь в университете у знаменитого А. М. Зайцева, то другой выдающийся его ученик, А. А. Альбицкий, сделал то же самое, имея уже степень кандидата.

В ноябре 1892 г. профессора А. М. Зайцев, Ф. М. Флавицкий и другие сообщали о нем: «А. А. Альбицкий окончил в 1882 г. С.-Петербургский университет со степенью кандидата и в том же году поступил вольнослушателем в наш (Казанский) университет, желая более основательно познакомиться с химией, с каковой целью и стал работать в лаборатории проф. А. М. Зайцева...» [23]. А. Е. Арбузов отмечает, что А. А. Альбицкий был «одним из ближайших помощников А. М. Зайцева, особенно по практикуму органической химии и экспериментальным научным работам студентов» [24].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное