Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Все столицы, как Старого, так и Нового Света, казалось, застыли в едином ожидании. Последняя ночь XIX века за- канчивалась на Руси... а половина Европы уже приветство­вала наступление нового века, обещавшего такие дивные чудеса, невероятные технические изобретения, успехи в са­мых различных областях, когда осуществится, наконец, меч­та молодого Николая, и все народы объединятся, и такие надежды, казалось, становились реальностью, фактом. Франция, превращавшаяся во все большего друга России, занималась подготовкой к проведению Всемирной выстав­ки. Теперь повсюду только и было разговоров о чудодей­ственных новинках, о магических метаморфозах в повсед­невной жизни. В Париже уже появилась волшебница, кото­рая стала сенсацией, и она направляла свою волшебную палочку по направлению к его соседям, — эту фею звали Электричество. Николай с Александрой с увлечением чита­ли все брошюры, все газеты, поступавшие в Санкт-Петер­бург из Франции. Президент Французской Республики в своем сердечном Новогоднем поздравлении пригласил мо­лодую императорскую чету оказать честь своим присутстви­ем на громадной выставке, призванной продемонстрировать всему миру здравомыслие европейского гения и его озабо­ченность достижением всеобщего мира. Государь с госуда­рыней — когда позволяло состояние здоровья Александры, — посещали театры. Недавно они побывали на представлении комедии одного автора, уже довольно известного в кругах элиты, но пока не получившего истинной оценки. Его зва­ли Антон Чехов. Его пьеса «Дядя Ваня* пользовалась опре­деленным успехом.

Императрида восхищалась этой пьесой. Она открывала в ней все то, что ей когда-то рассказывала сестра о русской душе.,.

Как ей хотелось бы попутешествовать инкогнито по всем этим обширным регионам России, где множество ме­стных обычаев, семейных привычек заполняли экспоната­ми этот громадный сентиментальный музей под голубым небом.

Все больше и больше царившая в Александровском двор­це атмосфера напоминала атмосферу богатого английского особняка, где обитатели по возможности живут, выполняя трудную, порой непосильную работу, где счастье — это со­браться всем вместе, чтобы что-то почитать, послушать му­зыку, или, в основном, помолиться. Достаточно ли было сказано в многочисленных книжках, посвященных импера­торской чете, о ее постоянных религиозных занятиях?

Нужно вернуться к стародавним временам, к прошлым векам, к эпохе Средневековья, чтобы увидеть у русских пра­вителей мистическую любовь такой же громадной силы. Можно ли упрекать человека за то, что он обрел пристани­ще в Боге? Император очень любил монахов, отшельников, саму атмосферу в святых монастырях, приютившихся на вы­соких горных вершинах или спрятавшихся в непроходимых лесах, откуда, словно защитный покров, подымается туман сжигаемого в кадилах ладана, располагающего к высоким мыслям...

Отсутствие наследника стало для царской семьи епити­мьей, от которой можно избавиться лишь упрощением в по­вседневной жизни, отказом от тщеты, определяемой их вы­соким монарши м статусом.

Перед тем, как дать ответ матери, которого та с нетерпе­нием ожидала, царь в своих долгих молитвах советовался с Христом. Что это такое, — фатальность, — которая накли­кает на него и его жену такую беду?

С каждым днем они становятся все более суеверными, окружают себя колдунами, предсказателями, которые гово­рят о них со своими оракулами. Один из них настойчиво советовал царю не жаловать своему младшему брату титул цесаревича, так как по его словам, передача такой высокой должности, лишит его, царя, натурального наследника, ко­торого Господь непременно ему с женой пошлет.

Эта последняя фраза заставила Николая II решиться. Он с озабоченным видом сообщил об этом матери, ожидавшей его ответа, и даже Мария Федоровна смиренно склонила голову перед благочестием и глубокой верой своего сына. Но сделала это она с горечью в сердце, ей приходилось ра­зочаровываться в своих предпочтениях, которые она лю­бовно оказывала великому князю Михаилу. Когда она начинала думать об этом, ее тут же охватывала холодная ярость, — подумать только, ее дорогой Мишенька, такой красавчик, такой жизнелюбец, такой энергичный, такой лу­чезарный, такой отважный, — не в Царском Селе, но она не могла настаивать, даже в глубине своего материнского сер­дца, — ведь и тот, кто царствует, тоже ее сын, — вот тебе и дилемма!

Министр внутренних дел Д.С. Сипягин посоветовал царю отправиться в Москву, чтобы поклониться там древ­ним иконам, — через их заступничество, — заверял он царя Николая, — и получит он желанного наследника.

Путешествие состоялось без всякой помпы. Придворный медик разрешил императрице сопровождать в поездке суп­руга, и оба они снова приехали в бессмертный город, город их коронования. Оба они, словно обычные, скромные стран­ники опускались на колени в церквах, потребовав от своей свиты самого незаметного поведения и минимального це­ремониала.