Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Они бродили от Успенского собора до Лобного места, от церкви Вознесения, до собора святого архангела Михаила, — целиком возведенного из уральского гранита, — но повсю­ду на их ревностные молитвы отвечала тишина, — Господь не отвечал на них, а те святые, которым они поклонялись, казалось, были глухи к страстным мольбам супругов.

Так постепенно Николай с женой все больше и больше стали тяготеть к спиритизму.

Великая княгиня Стана со своим супругом только поощ­ряла своего августейшего племянника с племянницей чаще посещать спиритов, их сеансы с вертящимися столами и вызыванием духов мертвых.

Весной этого года государь с государыней жили в Лива­дии, в их дорогом Крыму, где красота Черного моря, мягкий климат и высокие сиреневые горы, усыпанные цветами, в какой-то мере были им наградой за их пребывание в посто­янной, скрытой тревоге. Но, судя по всему, и там их ожида­ла мрачная пора. Николай, которого никогда не подводило крепкое здоровье, вдруг слег с брюшным тифом.

Александра поставила перед врачом ультиматум: она бу­дет сама лечить и выхаживать императора. Он не мог ей про­тиворечить, несмотря на вероятность заражения в результате такого продолжительного нахождения рядом с больным. Уже давно они вызвали верную миссис Орчард, и Орчи те­перь мыла лицо и руки императору... Александра не желала покидать комнату царя даже на завтрак. Его ей приносила Орчи и ставила тарелку рядом с кушеткой, на которой она отдыхала. Когда наступило выздоровление, царица весь день убивала скуку своего пациента, читая ему вслух книги. Ни­колай тогда и написал матери: «Алике занималась-мной куда лучше любой сестры милосердия».

Осенью супружеская чета вернулась в Царское Село. Все высшее санкт-петербургское общество знало, что государь с государыней большую часть своего досуга посвящают встречам со спиритами, занимаются с ними столоверчени­ем и вызывают духов мертвых.

Нужно сказать, что никто не насмехался над этим их новым занятием, напротив, это в то время была просто безумная мода, охватившая все светские салоны столицы, не был исключени­ем и двор, где ошивалось множество различных авантюристов, которые, пользуясь попустительством высшего общества и царского дворца, умело обстряпывали свои делишки.

21 января 1901 года в своем замке в Осборне скончалась самая великая королева XIX века — Виктория. В возрасте восьмидесяти одного года она без всякой скидки на года успешно выполняла свою работу, без всяких нареканий, эта вдова, которая так страстно, так сильно всю жизнь любила своего мужа, — качество, весьма редкое среди королевских супружеских пар.

Известие о ее смерти застало Александру еще в Крыму. Царю стало значительно легче. Императрица, вновь забере­меневшая, несмотря на упреки медиков, опасавшихся по­следствий новой беременности, на сей раз была твердо уве­рена, что у нее появится столь желанный наследник, о чем, конечно, не меньше ее мечтал и ее муж.

Новость о кончине любимой бабушки, пронзила, слов­но кинжалом, ее сердце. Она хотела немедленно ехать в Ан­глию, но получила официальный приказ не вставать со сво­его шезлонга, если не желает прерывать свою беременность. Она писала тогда своей сестре:

«Ах, как мне хотелось снова увидеть л ицо нашей дорогой и любимой Грэни,,. еще никогда мы не были в разлуке так долго, — целых четыре года. Если бы я не находилась так далеко от нее, то, не раздумывая, оставила бы мужа, детей, и тут же поспешила бы к ее изголовью, пусть даже всего на несколько дней. Она для меня была второй матерью после смерти моей мамы, — вот уже двадцать два года...*

Нужно было проявить максимум твердости, чтобы не по­зволить царице ехать в Виндзор. Пышная поминальная служба в честь королевы состоялась в английской церкви в Санкт-Петербурге. Александра с трудом сдерживала слезы. На людях она вдруг разрыдалась. Смерть старой королевы не только означала для императрицы утрату женщины, ко­торую она любила больше всех на свете, но она еще лишала ее просвещенного советника, которая в более чем пятиде­сяти письмах (к сожалению, уничтоженных в 1917 году) рас­сказывала своей любимой внучке о всех своих тяжких пред­чувствиях, давала ей рецепты против ее робости и горечи, ко­торую она все больше испытывала в своем сердце к Марии Федоровне. Отсутствие наследника омрачало все мысли не­счастной матери. И вот теперь, когда она в четвертый раз оказалась в интересном положении, вера в чудо не покида­ла ее ни днем, ни ночью.Жизнь в Царском Селе все больше начинала походить на жизнь в монастыре, что вызывало презрительное неудоволь­ствие довольно легкомысленного, фривольного двора, ко­торый с каждым днем замечал, как ограничивают его распут­ную свободу, как царица вводит все более строгий режим, который никак не вязался с ее еще молодыми годами, и те­перь всем приходилось расставаться с сотнями веселых, азартных праздников, которые уже впредь не состоятся... Казалось, голоса из потустороннего мира больше привлека­ли внимание Александры, чем любезные, почтительные го­лоса ее женского окружения.