Александра Федоровна. Последняя русская императрица

— Для меня все вы — убийцы, негодяи, воры и разбой­ники, и я счастлива умереть, чтобы только больше никогда вас не видеть.

В 1904 году в России проходили очень важные события. Саров и Дивеево превратились в самые популярные места паломничества в империи после канонизации Серафима, и одновременно с этим к великому несчастью дома Романо­вых разразилась русско-японская война, несмотря на все уговоры несчастной Александры, которая советовала мужу не выполнять того, что требовал от него кайзер Вильгельм.

И вот чудо свершилось! Это удивительное чудо, — когда тысячи русских семей обрядились в траур по убиенным в армии и на флоте, когда повсюду не прекращались забастов­ки, организуемые революционерами всех мастей и нацио­нальностей, что создавало в стране еще больший хаос в тот момент, когда требовалась тотальная мобилизация сил для победоносного завершения войны с Японией.

Да, чудо, в которое уже практически никто не верил, свершилось, — Александра снова забеременела, и она от­носила это чудо своим долгим молитвам и многократным обращениям к блаженному Серафиму; она была уверена, что на сей раз разрешится от бремени мальчиком, обяза­тельно.

Но Николай чувствовал себя человеком несчастным, словно его кто-то сглазил. Эта война с Японией, которую он начал, поверив заверениям кайзера о том, что он непремен­но будет победителем, постепенно превращалась в настоя­щую катастрофу.

Александра, еще более ослабевшая из-за этой, пятой по счету беременности, стала ужасно нервной, она сильно пе­реживала из-за постоянных поражений императорской ар­мии и мягко, но все же настойчиво, упрекала мужа в том, что эта не нужная никому бойня только еще больше отдалит его от своего народа. А что будет, если Богу будет угодно нака­зать их за это, и он вновь пошлет им девочку?

Этим жарким, знойным, кровавым летом, когда на гла­зах рушились все надежды на русское продвижение в Манч­журии, министр внутренних дел и шеф корпуса полиции Вя­чеслав Плеве лежал в центре столицы, у Варшавского вок­зала, в луже крови после покушения на его жизнь, совершен­ного 15 июля.

Тут же был назначен его преемник — князь Святополк- Мирский, и этому более прямому, более тонкому человеку, чем Плеве, удалось добиться от царя и его полиции некото­рого замедления жестоких репрессий...

Не прошло после покушения на Плеве и месяца, когда 12 августа 1904 года, наступила первая счастливая дата это­го столь мрачного царствования, дата, запечатленная в сер­дце каждого русского. Сто один выстрел из пушки Петро- Павловской крепости возвестил всему миру о рождении це­саревича Алексея Николаевича.

Произошел всплеск, похожий на взрыв, народной радо­сти. За несколько часов ее волна пробежала по океану свет­лых надежд. На время были забыты заговоры анархистов, катастрофа в Манчжурии. Несмотря на унизительную для России войну Святая Русь была вся объята священной ра­достью, которая, словно ярким светом, стала освещать по­шатнувшийся престиж Романовых.

Через десять лет нахождения в браке Александра после четырех рожденных подряд в «пурпуре» девочек произвела на свет мальчика.

Сильно ослабевшая из-за большой потери крови при ро­дах, императрица лежала в постели, шепча благодарствен­ные молитвы. Она попросила свою молодую подругу Лили Ден принести ее драгоценный альбом, в котором она дела­ла свои записи с 1902 года, но уже не прикасалась к нему целый год. Слезы радости текли у нее по щекам.

И своей слабой рукой она написала такие фразы, кото­рые говорят о ее радости и гордости матери:

♦Осветитесь же мрачные страницы, верные свидетели всех моих терзаний, тревог и страхов. Как мне хотелось бы сейчас быть Шиллером, чтобы воспеть свою радость. Нако­нец-то у меня есть сын! Сын! Плоть от моей плоти будет вла­ствовать над самой большой империей в мире. Нужно, что­бы он царствовал, царствовал вопреки всем и вся, этот бес­конечно обожаемый мною малыш, которого Господь мне позволил иметь, и моя любовь к нему будет защищена до последнего моего дыхания.

Ники, моя любовь, не скрывай от всех своего счастья. Забудь на время о катастрофах в Манчжурии и при Цусиме. Мы оба так счастливы! По крайней мере, будем счастливы. Благодарю же Тебя, Господи!»

XVI.

Николай не мог, сколько бы он этого не хотел, позабыть о катастрофах в Манчжурии и при Цусиме. Враги царского строя, возраставшие числом, многочисленные недовольные и тайные агенты Германии, — уже были такие! — были заин­тересованы в ослаблении страны и для этого успешно исполь­зовали полное поражение русских армий в войне с Японией.