Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Ужасная война, которой было суждено унести столько русских жизней, значительно подорвать престиж государя, продолжалась, а епископ Феофан тем временем тайно, все­рьез преследовал свою главную цель, — помочь императри­це в постоянных молитвах добиться желанного. Спириты с колдунами на какое-то время впали в немилость в Царском Селе, и, воспользовавшись этим, русский клир решил как можно скорее одержать над ними верх и отвлечь императ­рицу от богохульственных верований и вернуть ее к христи - анскому алтарю. Феофан часто вспоминал слова отшельни­ка из Саратова, Серафима, который когда-то, еще до нача­ла нынешнего царства, предрек: «Будет война ужасная, несчастная, множество смут будет внутри Руси. Отец восста­нет на сына своего, брат — на брата. Но потом царствие про­сияет и император будет жить долго...»

Серафим принадлежал к той славной когорте добрых, неканонизированных монахов, так называемых «старцев», которые на протяжении истории удерживали страну свои­ми легендарными деяниями от погружения в мракобесие, колдовство и пророчество.

Было известно, что Серафим при жизни пользовался гро­мадным уважением среди крестьян, оказывал на них свое благотворное воздействие. Его скромная жизнь отшельни­ка, его долгие размышления о силе молитвы, его омовения в ледяной воде в проруби, его высокая набожность сниска­ли ему уважение и почету братии основанного им монасты­ря* После его смерти все надеялись на его скорую канониза­цию. Чтобы быть причисленным к лику святых, тело канди­дата должно пролежать нетленным в земле сто лет. С помощью министра внутренних дел Плеве, епископ Феофан, хранив­ший верность царице, делал все, что мог, для открытия мо­щей Серафима,

Нужно было действовать в этом направлении с большой осторожностью, так как при царствовании императора Александра Ш в одном из гротов на Кавказе были обнару­жены семь святых мощей, честь принятия которых в своих церквах оспаривали как православные обшины, так и мест­ные раскольнические секты.

К великому огорчению исследователей, выяснилось, что все трупы принадлежали разбойникам и бандитам из одной знаменитой шайки, которые были замурованы в этом гроте и в результате все умерли от голода.

Посему к работе приступили с чрезвычайной осторожно­стью, чтобы открыть мощи Саровского для поклонения. Было известно, что во время вероломного вторжения Напо­леона, когда горела Москва, этот добрый монах залечивал раны и совершал чудеса как в армии, так и в гражданской среде.

Но придворный священник Феофан натолкнулся на про­тиводействие своему проекту Победоносцева, обер-проку- рора Синода, который не желал, чтобы с помощью боже­ственной силы облегчать страдания самодержцев.

Но все же Плеве с другими удалось добиться своего. Мо­гилу монаха вскрыли: Местных архиепископ отказался подписать протокол открытия мошей, хотя в нем говори­лось, что тело оказалось нетленным, хорошо сохранившим­ся. Этот служитель Господень был настолько скептически ко всему настроен, что рассерженный Плеве своей властью Назначил другого, который и подписал Протокол. Чин ка­нонизации был совершен в Сарове при большом стечении народа и в присутствии самого царя Николая II. Чтобы до­ставить удовольствие императору, все придворные несли новоявленному святому свои подарки — ковры, драгоцен­ные камни, иконы с дорогим окладом, различные прино­шения по обету; со всех концов России стекалось множе­ство странников, убежденных в том, что им будет явлено настоящее чудо.

В Сарове Николай 11 строго исполнял все положенные по такому случаю обряды, чтобы тем самым оказатьсвою защи­ту новоявленному святому Серафиму. Вместе с женой они подолгу молились в местной церкви. Потом они преклони­ли колена перед источником, в котором святой монах совер­шал свои омовения. Говорят, что слепые обретали зрение, погружаясь в эти святые воды, а паралитики — свои повреж­денные члены.

После этого Александра сама опустилась на колени пе­ред могилой Серафима, и долго ревностно молилась. Ког­да наступила ночь, она потребовала от свиты удалиться, сняла с себя всю одежду и погрузилась в воды святого ис­точника...

Все высокопоставленные личности, сопровождавшие в Саров императорскую чету, находились под большим впе­чатлением от святости этих мест, от поразительной ночной тишины, от проявляющейся здесь высокой духовности. Многие свидетели не раз говорили об этом в своих воспо­минаниях после революции — княгиня Варвара Долгоруко- ва, княгиня Вера Голицына, княгиня Нарышкина, — все эти статс-дамы, которые были уверены в счастливом будущем материнстве своей царицы.

Княгиня Нарышкина тогда была знаменитой благотво­рительницей, женой губернатора и в каком-то роде высшей правительницей в Тамбове. Ее жизнь оборвалась в 1919 году, когда ее, хрупкую старушку, привезли на ее стуле на коле­сиках прямо в тамбовский революционный трибунал больт шевиков. Ее расстреляют в ее же поместье, но эта отважная женщина успеет бросить в адрес своих палачей несколько гневных слов: