Александра

Дети воспитывались по-спартански на английский манер. Скрупулезно распланированный распорядок дня строго соблюдался. Перенесенные на немецкую почву викторианские добродетели и простота стали правилом жизни в Новом дворце в Дармштадте, будто это был Виндзор середины XIX века. Подъем в шесть часов утра, даже зимой, занятия в семь, завтрак в девять, затем моцион на свежем воздухе — пешие прогулки, верховая езда и поездки в коляске. Подкреплялись дети легкой закуской из кексов, молока и фруктов, так как обед накрывали только в два. В пять — непременно чай. Лакомства считались предосудительными, шоколад только после причастия в страстную пятницу.

Оба родителя любили музыку и посещали, — как только дети достаточно подросли, вместе с ними — концерты и оперу. «Фиделио» была любимой оперой великого герцога, однако в музыкальном мире того времени доминировал Рихард Вагнер. Вместе с тем популярностью пользовались оперетты, с триумфом завоевавшие сцену дармштадтского придворного театра. И прежде всего «Веселая вдова» Легара. На одной из постановок судьба свела кайзера Вильгельма II и царя Николая II.

_{Из альбома зарисовок великой герцогини Алисы: Эрни и Элла}

В противоположность великому герцогу Людвигу, мать Аликc имела музыкальное образование и к тому же незаурядный талант. Она настолько превосходно играла на фортепьяно, что за рояль с ней временами садился сам Иоганнес Брамс, друг семьи. Даже впервые сыграл с ней свои «Венгерские танцы», причем неоднократно меняясь с ней по ходу игры партиями. Алисе и в детях удалось пробудить любовь к музыке, так что Аликc рано начала брать уроки игры на фортепьяно. Впрочем, ее мать была также одаренной рисовальщицей, о чем свидетельствуют портреты ее детей; этот дар более других унаследовала сестра Аликc, Елизавета, которую называли Эллой. Понимание искусства навело великую герцогиню на мысль о создании специальных художественных мастерских. Позднее идея эта получила дальнейшее развитие и была реализована Эрнстом Людвигом: правитель-меценат основал целую колонию художников, прославившуюся творениями в стиле модерн.

Духовные запросы матери Аликc были гораздо шире, чем великого герцога, менее притязательного в интеллектуальном плане. Особенно это стало заметным, когда в трудные времена, не находя достаточной опоры в традиционной религии, она ударялась в философию и мистику. Ее чувство реальности не позволило возобладать пристрастию к мистике, однако среди ее де гей эта наклонность раньше всех проявились у Аликc.

Определяющими для становления личности Аликc явились взаимоотношения между родителями, сложившиеся под влиянием различий в темпераментах. Биограф великой герцогини Жерар Ноэль рисует следующую картину:

«Герцогиня обладала более сложным и твердым характером, чем великий герцог; в тех случаях, когда Людвиг хранил спокойствие, она проявляла склонность к импульсивному поведению; она была требовательной, когда муж демонстрировал уступчивость и гибкость; критичной, когда тому хотелось быть снисходительным; нарочитой, когда он оставался сдержанным; так что с годами отношение великой герцогини к мужу приобретало материнские черты, и в тоне ее писем все чаще стали звучать поучительные нотки. В конце концов, неудовлетворенная потребность подчиняться обусловила ее тенденцию к доминированию…»

Как явствует из писем Алисы матери, английской королеве Виктории, новая родина, несмотря на развитую ею деятельность, видимо, так и осталась для нее чужой. Подобное произойдет спустя пару десятилетий и с ее дочерью Аликc, которая к тому же была лишена дара своей матери располагать к себе людей, и прежде всего культурного круга.

Великая герцогиня дала жизнь семерым детям, выжило же только пятеро, и среди них сын Эрнст Людвиг. Аликc она вынашивала в Англии, где ухаживала за больным братом Берти (Альбертом), впоследствии королем Эдуардом VII. Задолго до этого она заботилась об отце, к которому была привязана более всех прочих его детей. И вот теперь снова предложила свои услуги — на сей раз брату. Вскоре Алисе начнут ставить в заслугу спасение жизни будущего короля — даже более: английской короны. Ведь именно благодаря неожиданному выздоровлению принца Уэльского пошли на убыль нараставшие республиканские настроения населения.

Однако психологическая напряженность того времени, в которое Алисе довелось еще испытать на себе ревность и стать объектом придворных интриг со стороны родственников, доставили будущей матери немало беспокойства. Как следует из писем мужу, она опасается, что это могло сказаться на еще не рожденном ребенке. Развилась бы Аликc по-другому, если бы мать носила ее в более благоприятной обстановке, вопрос спорный. С определенностью можно сказать одно: серьезность матери, ее чувство долга и самоотверженность, ее отвращение к поверхностности и религиозность обрели новую жизнь в этом ребенке, которому судьба уготовила особую роль в истории.