Александри В. Стихотворения. Эминеску М. Стихотворения. Кошбук Д. Стихотворения. Караджале И.-Л. Потерянное письмо. Рассказы. Славич И. Счастливая мельница

В золотые дни румынских дорогих душе творений
Погружаюсь я, как в море безмятежных сновидений.
И вокруг меня как будто бродит нежная весна;
Словно яркой звездной ночи зачарован я картиной:
Днем — сияющим в три солнца, рощей — с трелью соловьиной,
С родником глубоких мыслей, с песнью, вольной, как волна.

Вижу тех, кто мед сотовый превращал в слова и звуки;

Цикиндял [18]велеречивый, Мумуляну [19]— голос муки,Прале [20]— странная натура, тихий грустный Даниил [21],Вэкэреску [22], певший юность и огонь любви весенней,Кантемир [23]— защитник страстный разума и просвещенья,Бельдиман [24], кто о сраженьях зычным голосом трубил.

Лира нежная — Сихляну

[25], Донич [26]с мудрыми строками,Кто за длинными ушами, за ветвистыми рогами
Прятал истину, животных смелой мыслью наделив.
Где же вол его разумный, где же дипломат-лисица?
Все ушли в тот край, откуда им назад не возвратиться,
С ними Панн [27], Пепели крестник, как пословица, сметлив.

Элиад

[28], что из пророчеств, дивных снов, седых сказаний,Древних вымыслов библейских свил клубок своих созданий,
Где из мифов смотрит правда, сфинкс глубокий смысл таит.
Он — утес средь гроз и бури, каждый миг готовый к схватке:
И теперь пред взором мира неразгаданной загадкой,
Тучам ересей не сдавшись, величаво он стоит.

Боллиак

[29]писал, как жили в угнетенье крепостные,Кырлова [30]сзывал отважных под штандарты боевые.А теперь он привиденья кличет из веков глубин.
И, как Байрон, перенесший ветры странствий и страданий,
Задувал Александреску [31]пламя вечных упований,Посчитав, что вечность — то же, что печальный год один.

Точно лебедь, умирает дева бледная на ложе,

Та, кто юному поэту всех милей и всех дороже;
Дни весны так были кратки, нынче смерть — ее удел.
Смотрит юноша на деву, горьких слез потоки льются,
А в душе, печали полной, звуки лиры раздаются:
Так свою Болинтиняну [32]песню первую пропел.

Грозный голос Мурешану

[33], как булат, крушит оковы,Руки, тверже, чем железо, струны разорвать готовы,
Воскресить он может камень, как мифический поэт.
Знает он про гор печали, елям судьбы прорицает
И в нужде богаче многих, точно светоч, угасает,
Времени пророк бесценный, жрец, воспевший наш расцвет.

А Негруцци

[34]пыль стирает с летописей пожелтевших,Где мирянина рукою на страницах отсыревших
Древних княжеских династий перечислены дела,
В краску дней давно минувших он перо макает смело,
Потускневшие полотна оживляя им умело —
В них князьям — тиранам хитрым — лишь презренье и хула.

И поэзии властитель, вечно юный и счастливый,

Что на листике играет, на свирели шаловливой,
Что смешит веселой басней — радостный Александри.Нанизав на белокурый луч звезды блестящий жемчуг.
То он слушает сказанья, что ему столетья шепчут,
То сквозь слезы засмеется, посвящая песнь Дридри.

Или думает о деве, белокрылой, полной ласки,

У нее глаза, как будто две таинственные сказки,
На устах цветет улыбка, голос — пенья птиц нежней.
Как царицу, к золотому он ее подводит трону,
На чело ей надевает из лучистых звезд корону
И «Мечту поэта» пишет, воспылав любовью к ней.

Или, дойну вдруг услышав горских храбрецов удалых,

Грезит он о быстрых реках, о высоких древних скалах,
О старинных ожерельях укреплений на холмах,
Снова нам напоминает дни, когда рассеял тучи
Над страной Штефан Великий [35], королевский зубр могучийБудит грусть о крае предков, об отважных их делах.
…………………………………………………………………
Ну, а мы? Мы, эпигоны?.. Чувств холодная усталость,
Мелочь дел, пороков бездна, в сердце — непогодь и старость
На лице веселья маски, а в душе — всевластье тьмы.
Бог наш — тень, отчизна — фраза, легкомысленны дерзанья,
Все в нас видимость одна лишь, яркий блеск без содержанья;
С твердой верой вы творили, ни во что не верим мы!

Потому-то слово ваше так чарующе и свято,

Что на нем печать раздумий, что оно из сердца взято.
Не стареют вместе с вами ваши юные сердца.
Словно времени машина вдруг обратно повернулась —
С вами будущеескрылось, с нами прошлоевернулось,Все в нас пусто и бесплодно, все фальшиво до конца.

Вы взмывали в поднебесье, мы едва-едва летаем,

Море волнами мы мажем, небо звездами латаем,
Ибо море наше скудно, небо серо и темно.
Выше всех вы возносились в мыслях гордых и прекрасных,
На священных крыльях плавно среди звезд парили ясных,
И, как звездам, свет чудесный вам оставить суждено.

Мудрость с царственной улыбкой вас в раздумьях посещала,

Золотой своей лампадой вам дорогу освещала,
Пьедестал ваш усыпала лепестками ярких роз.
Ваши души — херувимы, ваше сердце — это лира,
Что встречает песнью нежной дуновение зефира,
Ваши взоры созидают мир из образов и грез.

Мы? Пронзительные взгляды, что в глубины не проникли,

Что в картинах лгут, что чувства симулировать привыкли,
Смотрим холодно на ближних, вас тревожим без нужды.
Все условность. Завтра правдой станет то, что нынче ложно,
Вам в борьбе достигнуть цели оказалось невозможно —
Вы о днях златых мечтали в мире горя и вражды.

«Смерть ступает вслед за жизнью, жизнь ступает вслед за смертью».

Этим вечным содержаньем мир опутан, точно сетью.
Люди делают икону из того, кто слаб и глуп.
То, что ничего не значит, важным смыслом наделяют,
По бесчисленным системам мысль свою распределяют,
В поэтические ткани облачают голый труп.

Что такое мысли наши? Хитроумное сплетенье

Из вещей, что нет на свете, книга горя и смятенья.
Кто ее распутать хочет, лишь запутает совсем.
А поэзия святая? Бледный ангел с чистым взглядом,
Жалкий прах, едва прикрытый пышным пурпурным нарядом,
Смесь икон и сладострастья, тень несбывшихся поэм.

Так прощайте же, святые, мой поклон вам, фантазерам,

Что в волнах искали песни, управляли звездным хором,
Из пустой и грязной жизни исторгали нежный звон,
Мы же в прах всепревращаем, наше тело, наши муки.Гении, глупцы, величье, низость, свет, душа и звуки —
Все лишь тлен. Таков, как есть он, — этот мир.А мы — как он.