Александрийское звено

От Малоуна не укрылось то, что враждебности в Пэм стало намного меньше. Она то и дело извинялась за свое вчерашнее глупое поведение, а он с благородством идальго прощал ее. Ему совершенно не хотелось с ней говорить. К счастью, этого и не понадобилось: благодаря тому что билеты они купили в последний момент, им достались места в разных концах салона. И это было хорошо. Им еще предстояло обсудить несколько вещей относительно Гари. Неприятных вещей. Но только не теперь.

– Это единственный способ сделать так, чтобы подобное больше не повторилось, – ответил он. – Если я перестану быть единственным, кто знает местонахождение Звена, я перестану быть мишенью. А вместе со мной – ты и Гари.

– Что ты намерен предпринять?

Малоун и сам этого не знал, поэтому просто ответил:

– Решу, когда доберусь до места.

Они проталкивались сквозь толпу прилетевших, улетающих и встречающих. Малоун был рад тому, что они расстаются. Хотя бы потому, что так будет лучше для всех: Пэм окажется в безопасности, а у него будут развязаны руки. Инстинкты, выработанные за двенадцать лет работы спецагентом и дремавшие в последние годы, пробудились и вновь были готовы действовать.

В самолете он заметил мужчину, сидевшего через три ряда от него, – смуглого, с заросшими щетиной щеками и тощего как жердь. Этот подозрительный тип сел в самолет в Копенгагене вместе с ними, и что-то в его облике привлекло к себе внимание Малоуна. В полете никаких проблем не возникло, но, хотя мужчина вышел из самолета раньше их, теперь он шел сзади. И вот это уже попахивало проблемой.

– Вчера ты хладнокровно застрелил человека, – сказала Пэм. – Это страшно.

– Речь шла о жизни Гари.

– Тебе уже приходилось это делать?

– Сплошь и рядом.

– Мне больше не хочется видеть смерть.

Ему тоже не хотелось.

Они продолжали шагать вперед. Малоун знал, о чем она думает. Он всегда умел определить, когда в мозгу жены начинались завихрения.

– Я не сказала об этом вчера, – заговорила она, – но в моей жизни появился новый мужчина.

Малоун порадовался, но не понял, для чего она ему об этом говорит.

– С тех пор как мы интересовались делами друг друга много воды утекло.

– Я знаю, но тут особый случай. – Она подняла руку и продемонстрировала ему запястье. – Он подарил мне эти часы.

Она сделала это с таким гордым видом, что Малоуну не захотелось разочаровывать ее.

– «TAG Heuer»? Весьма недурно!

– Мне тоже так кажется. Когда он мне их преподнес, я от удивления поперхнулась.

– Он хорошо к тебе относится?

– Да, – кивнула Пэм. – И мне с ним тоже хорошо.

Малоун не знал, что ответить.

– Я заговорила об этом только по одной причине. Может, нам с тобой настало время помириться?

Они вошли в общий зал аэропорта, заполненный пассажирами, а также встречающей и провожающей публикой. Здесь их пути должны были разойтись.

– Ты не будешь возражать, если я поеду с тобой? – спросила Пэм. – Мой самолет в Атланту только через семь часов.

Малоун на протяжении нескольких последних минут мысленно репетировал слова прощания, желая, чтобы они прозвучали бесстрастно и небрежно.

– Хреновая идея, – ответил он. – Я должен работать один.

Ему не было необходимости произносить слова, которые вертелись в головах у обоих: «Особенно после того, что произошло вчера».

Пэм кивнула.

– Понимаю. Просто я думала о том, как скрасить время до отлета.

– А зачем тебе это? – осведомился Малоун. – Мне казалось, ты, наоборот, хочешь оказаться подальше от всего этого.

– Меня едва не убили из-за этого твоего Звена, вот мне и любопытно, что это такое. Кроме того, чем мне заняться в аэропорту?

Малоун должен был признать, что Пэм смотрится великолепно. Будучи на пять лет младше его, она выглядела еще моложе. А выражение ее лица напоминало ему ту, прежнюю Пэм, перед которой он когда-то не устоял: беззащитную, но в то же время независимую и влекущую. Веснушки, голубые глаза – все это вызвало в его сознании целую волну воспоминаний. Воспоминаний, которые он пытался загнать в самый дальний угол памяти, особенно после августа, когда ему стала известна правда относительно Гари.

Их супружество было долгим. Они жили одной жизнью, в которой было место и плохому и хорошему. Теперь ему стукнуло сорок восемь. Вот уже год, как они развелись, и шесть лет – как разошлись.

Может, действительно пришла пора переступить через все это? Что было – то прошло. К тому же его тоже нельзя назвать ангелом.

Однако с мирными переговорами можно было подождать, поэтому Малоун сказал:

– Тебе следует вернуться в Атланту и держаться подальше от неприятностей.

Она улыбнулась.

– То же самое я могу сказать тебе.

– У меня не получится. Но не сомневаюсь: твой новый мужчина будет рад тому, что ты вернулась домой.

– И все равно нам необходимо поговорить, Коттон. Мы еще много не сказали друг другу.

– Обязательно поговорим, но только после того, как закончится эта заваруха. А потом заключим мир. Согласна?

– Да.

– Я буду держать тебя в курсе относительно того, как идут дела, а за Гари ты не волнуйся, Хенрик за ним приглядит. Наш парень в безопасности. Телефонный номер Торвальдсена у тебя есть, звони, когда пожелаешь.