Александровскiе кадеты. Том 1

Федя не знал, что такое «цилечка», но явно что-то не сильно хорошее.

– Воротников, так? – двинулся он вперёд, и Петя сразу же укрылся у него за плечом. – Чего тебе надо-то? Чего пристал? Тебя нас позвать велели, так? Ну ты и позвал. Теперь иди других зови.

Воротников задвигал челюстью, зашевелил плечами, полез на Фёдора.

– Слышь, ты…

– Оставь его, Сева, – вдруг с ленцой проговорил «со всех сторон средний» мальчишка. Голос у него был тоже средний, никакой. – Потом разберёмся. Негоже приказы начальства с самого начала через ногу кидать, – и ухмыльнулся.

– Точно! – сразу же поддакнул и Нифонтов. – Начальство, оно такое… уж я-то знаю, Лёва. Моего папку…

– Именно, – ободряюще сказал мальчик по имени Лёва и даже положил Косте руку на плечо. – Пошли. Пусть эти опаздывают, если хотят.

Троица вывалилась в коридор; Воротников, само собой, бахнул дверью на прощанье.

Петя жалобно вздохнул.

– Побьёт. Как есть побьёт…

– Да не ной ты раньше времени! Мы его сами побьём!

– Угу-у, а ка-ак…

– Как, да кудак, да подать его сюдак! Придумаем. Пошли, и впрямь нечего опаздывать!

* * *

Подполковник их действительно ждал. Первое отделение дружно затопало следом за ним на второй этаж, где были классы.

Сперва Фёдор не ожидал тут ничего интересного – ну что такого может быть в классных комнатах, кроме парт, учительской кафедры ну и каких-нибудь глобусов-карт-чучел?

Разве что скелет. Вот, помнится, в прошлом году в Елисаветинске они позаимствовали (с возвратом, понятное дело) в кабинете естествознания самый настоящий череп, запихнули внутрь огарок свечи, зажгли; а потом ка-ак подняли на палке над живой изгородью вечером, когда из женской гимназии девчонки расходились после какого-то их клуба.

Ох и было же визгу!.. Девчонки аж сумки с книжками побросали, улепётывая. Разговоры о призраках и мертвецах потом несколько месяцев ходили, а старшие сёстры наотрез отказывались возвращаться домой с занятий одни.

До сих пор вспомнить приятно.

Но тут и классы оказались совершенно не такие.

Во-первых, парты там стояли не рядами, а широким полукругом и лишь в три ряда, так что никакой «камчатки», прибежища двоечников и второгодников, не получалось.

Во-вторых, первый же класс, куда их привёл подполковник, именовался «Оружейнымъ № 1», и по стенам развешаны были самые настоящие винтовки с пулемётами – иные целиком, иные в разрезе; висели схемы, как надо заряжать, как целиться, всё такое.

Кто-то из кадет немедленно заспорил, какая из винтовок старая «Бердана номер два», а какая – новая Мосина; которая – «пибоди-мартини», которая – «арисака» и которые – «манлихер» со «спрингфилдом».

Фёдор только ухмыльнулся. Сам бы он перечислил их зажмурившись, на ощупь; 3-я Елисаветинская военная гимназия была жутковатым местом, где постоянно ходишь с фингалами, но зато военное дело там преподавал старый одноногий штабс-капитан Максимович, заставлявший воспитанников и впрямь распознавать оружие, завязав глаза.

Здесь вкусно пахло ружейной смазкой, добрым железом и совсем чуть-чуть – порохом, словно развешанные на стенах винтовки напоминали: «Мы тут хоть и на покое, а коль понадобится – ещё постреляем!..»

Да и сами парты были другими – шире, выше, так, что удобно что-то делать, стоя возле них, а не только сидя.

– Да-да, – с улыбкой сообщил кадетам Константин Сергеевич, – здесь мы и будем заниматься. И не когда-нибудь в старших возрастах, а прямо завтра. Не откладывая.

На следующих дверях значилось «Физическій кабинетъ», и он куда более походил на лабораторию загадочного учёного из романов Жюля Верна, чем на классную комнату.

Всё вокруг было опутано какими-то проводами; на мраморных щитах размещались рубильники и рукояти, каких не постыдился бы и новейший линкор; в простенках высились странные аппараты, сверкая начищенной бронзой, а учительский стол выглядел удивительной крепостью, вооружённой устройствами, к которым так и напрашивалось название «лучи смерти».

– Преподаватель физики и химии Илья Андреевич Положинцев, прошу любить и жаловать, господа кадеты.

В голосе подполковника слышалось искреннее уважение.

Сам Илья Андреевич возник, словно сказочный дух, откуда-то из сплетения проводов, из-за громоздких аппаратов. Был он немолод, тщательно выбрит, совершенно лыс; в положенном по чину вицмундире с петлицами гражданского служащего.

– Здравия желаю, господа кадеты, – пророкотал Илья Андреевич.

Взгляд у него был сильный, жёсткий такой. Почти что свирепый. Ох, подумал Федя, такой контрольными замучает… И вообще, что это за странное «здравия желаю»? Так к старшим по чину обращаются…

А вот Петя Ниткин, похоже, думал совершенно иначе.

Рука его тотчас взлетела вверх.

– У вас вопрос, господин кадет? – Хозяин кабинета явно обрадовался. – Вот так вот сразу, с места в карьер? Похвально, похвально!

– Да! – заволновался Петя. – Скажите, а вон то устройство, в углу, неужели это… осциллоскоп?

Кадеты уставились на Петю в немом изумлении. Слово «осциллоскоп» они явно слышали впервые, как, впрочем, и Федя Солонов.

Кажется, удивился и сам подполковник Аристов.